— Зато вас послушают тысячи людей по
всей Сканналии, Ваше Высочество! — горячо заверил доминиарх Теодор
Ривенхед, тряся двойным подбородком от избытка чувств. Его голубые
глаза навыкате пронзали Алекса насквозь.
Алекс поражённо молчал. В прошлый
раз предложение так и не прозвучало, теперь доминиарх прямо
предлагал принцу предать короля. Он со страхом ждал этого, не
представляя, что ответить.
После смерти Тории Иглсуд на
Ривенхедов шла настоящая охота — неудивительно, что они бежали кто
куда. Поместья одно за другим переходили в руки казны, их обитатели
вынуждены были скрываться от расправ. Зачастую они сбивались в
огромные отряды и грабили округу, отчего недовольство ширилось:
земли у Ривенхедов имелись повсюду.
Доминиарх Ривенхед рассылал письма
по приходам, где жили его сторонники, и призывал вспомнить, что
пантеарх отверг притязания Айвариха. Он намекнул на возможную
поддержку со стороны Мэйдингоров, но Алекс сомневался, что Валер
согласится поддержать восстание против короля: они с Холлардом друг
друга не жаловали ещё со времён Райгарда, которого Мэйдингоры
поддерживали до конца, в отличие от Ривенхедов и Ворнхолма. Но и
без поддержки Рургарда каша заварилась немалая. Письма пантеарха,
растиражированные в типографиях Ривенхедов, ходили по стране.
Покорившиеся было эктариане поднимали головы и помогали Ривенхедам
уходить от погонь, прятали их от властей. Внезапно оказалось, что
многие сканналийцы не поддерживали насилие против церкви: они
присоединялись к отрядам Ривенхедов. Теперь не один Диэнис выступал
против всего королевства: восстания вспыхивали во многих местах.
Отцовские войска жестоко давили их в зародыше, увеличивая
количество беглецов, готовых на всё. Ривенхеды организовывали их,
вооружали и снова направляли против властей. Многие, пользуясь
случаем, занимались грабежами, насилием и мародёрством.
Прошёл всего месяц после смерти
Тории, но страна изменилась. Алекс даже здесь, в Нугарде, где
учение зарианцев имело глубокие корни, замечал недовольство
правлением отца. На столбах и заборах сами собой появлялись листки,
изображавшие короля кровожадным монстром с занесённым над головой
кровавым топором; Алексарха в виде оборотня: в одной руке он держал
надкусанный эктарианский храм, другой подносил ко рту зарианскую
церковь; эктарианских святых на гравюрах изображали с лицами
Ривенхедов или настоятелей разорённых монастырей; рынки наводняли
слухи о новых налогах для строительства церквей и грядущем отборе
земли в пользу королевских стражников; монахи, ставшие бродячими
проповедниками, в отрепьях ходили повсюду и предсказывали божью
кару за отказ от веры. Чем севернее, тем больше поддержки им
оказывало население. В харчевнях поминали безумного Иригора,
который стал популярным героем анекдотов и карикатур, только одет
он был как Айварих, да и внешне напоминал отца. Алекс считал, что
Теодор ко всему этому приложил руку. Холлард занимался вербовкой
наёмников по всей стране, посылал людей к другим баронам. На юге
Сканналии у Холларда имелась мануфактура по производству пушек и
мушкетов; при отборе её в пользу казны оказалось, что вся продукция
куда-то делась. А сколько Холлард хранит денег и производит товаров
за границей? Неужели Ривенхеды хотели собрать армию и рассчитывали,
что Алекс возглавит это безумие?