Скривившаяся, как кошка
с бананом, демоница — мои потуги ее явно
не обрадовали. Зажмурившийся и стиснувший зубы
Буран — я-то, скорее всего, сейчас отрублюсь, а ему
смотреть на то, что произойдет после. Рената упала
на колени и обреченно свесила голову — представить
невозможно, какого сейчас волшебнице. А за ней — ряд
скалящихся и роняющих слюни приспешников, как на той
знаменитой картинке.
«Артур, если хочешь, я... уведу
ее от поругания. На мне ошейник, но стою
близко. Думаю, получится. Когтем по горлу, второй —
в сердце. Мгновенная смерть. Только прикажи».
— Не считай —
не встанет, — Клешня вскинул кулак. — Слава
Тьме!
— Владыке слава!!!
— Сегодня — день нашей
победы! Скоро мы выбьем светляков из Анвиля раз
и навсегда!
— Да!!!
— А теперь, — палец
указал на обомлевшую чародейку, — покажите этой сучке всю
свою лю...
Отколотый кусочек плиты
со звоном стукнулся об шлем, и раскатавшие губы бесы
заткнулись, как по команде. Рыцарь обернулся, и я бы
отдал все деньги, чтобы в тот миг поднять забрало
и посмотреть на уродливую рожу. Мысли о том, как
вытягивается и бледнеет хлебальник, а зенки лезут
из орбит грели душу и лечили тело не хуже жреца.
Не знаю, что разбудило внутренние резервы и открыло
второе дыхание — ненависть к врагам или страх
за друзей, а может все сразу, но я стоял
на своих двоих, не горбясь, не шатаясь и гордо
вскинув подбородок. И хоть все ниже переносицы зверски болело
и кололо иглами мозг при каждом движении, не отказал себе
в ехидной кривой ухмылке от уха до уха. Избили,
трижды уронили и едва не прикончили, но победа
осталась за мной. Всегда казалось, что мотивационная речь
из «Рокки» — просто прикол и мишень для стеба,
но чтоб меня черти драли, если старина Слай неправ. Неважно,
как ты бьешь — важно, как держишь удар. И никто
не осудит за падение, после которого
ты поднялся.
— Это... это... — грубый
бас сорвался на истеричный фальцет, — обман!
Ты жульничал! Я отменил счет! Десять секунд прошло!
— Поспешишь —
насмешишь, — оскалился. — Сам виноват. Это — раз.
И я встал на девятой секунде — это два.
— Вранье!
— Правда! — хором
выкрикнула поставившая на меня троица, чья алчность перевесила
здравый смысл. — Клянемся Тьмой!
Главаря аж затрясло
от ярости — еще бы, свои же шестерки вступились
за врага, призвав свидетелем самого Повелителя. Заревев —
не как медведь, а скорее как обиженная девочка —
рыцарь кинулся на меня, намереваясь закончить бой любой ценой,
пусть даже придется убить наглеца вопреки воле начальства.
Но не преодолел и половины пути, как эфемерные часы
в ладонях Трикс погасли, и ведьма выкрикнула: