С ехидцей пожелав спокойной
ночи, Троица удалилась, все же оставив на часах жреца
и первого попавшегося воина-дуболома — на случай,
если перестарались с пыткой, и кто-то вздумает помереть.
А это значит, что первый знает, как отключить контур,
а у второго есть дубликат ключа. Полезная инфа, особенно
когда...
— Надо валить отсюда, —
проворчал, усевшись под дверью — никакой мебели в карцере
не было, только зловонная дыра в полу.
— Спасибо за совет,
кэп, — суккуба пнула кладку и подбоченилась.
— Бежать придется при первой же возможности. Чем бы
ни закончились допросы, нас все равно убьют во славу
Владыке. Ну, как сказать «убьют»... Иногда жертвы сутками корчились
на алтарях.
— Зараза... — Семен
распахнул халат и поскреб взмокшую грудь. — Кажется,
до утра нам всем придется корчиться...
Рен попыталась наколдовать воды,
но сил хватило лишь пропитать лоскут с платья —
барьер начисто глушил почти всю магию. Пока чародейка промывала
раны друга, демоница выпустила коготь на указательном
и большом пальцам и «ножницами» срезала с одежды
страдальца бинтов. Мечнику досталось больше всех, и если
не оказать хоть какую-нибудь помощь, парню придется совсем
худо.
«Злишься?» — раздалось в
голове.
«Нет...», — проворчал,
понял, что голос выдал с потрохами и добавил: — «Да».
«Если бы отказалась или
начала поддаваться, было бы гораздо хуже. Поверь, я знаю,
о чем говорю».
«Верю».
«Но все равно
злишься?».
Шумно выдохнул и потер щеки
ладонями — гребаный контур выглядел как спирали обогревателя
и точно так же раскалял и без того спертый воздух.
Самое, блин, то вместе с расползающейся по венам
отравой и клокочущей в груди яростью. Пройдет час —
и станет нечем дышать, а к утру мы тут все
удушимся.
«Все равно.
Но не на тебя».
«Выберемся — компенсирую
с процентами», — игриво произнесла в ответ.
— Ну и пекло...
— Рената отсела подальше от Бурана и смахнула влагу
со лба. Несмотря на жалобу, девушку потряхивало, как
в лютый мороз — аж зубы стучали.
— Я пустая. Больше... — зевнула
и вздрогнула, — не могу.
— Спасибо, — будто
в дреме пробормотал Семен и часто засопел. Какое-то время
воин боролся со сном, затем закатил глаза
и отключился.
— Пусть поспит, —
в недовольном тоне скользнуло сострадание — так говорить
могла лишь суккуба. — Хоть так. Прикорнуть мы сможем,
лишь потеряв сознание, да и то ненадолго.