Обычно, чтобы не сидеть в духоте и одиночестве, Филипп забирался на козлы рядом с Данилой, и путешествие становилось гораздо приятнее. Положение мужика при Филиппе называлось «дядька9», сам себя тщеславный Данила именовал камердинером, а по сути был един во множестве лиц – и камердинер, и кучер, и лакей, а порой и повар. Человека ближе у Филиппа не было.
Но сейчас он не мог видеть даже Данилу, а обычное ворчание вместо улыбки вызывало лишь нараставшее с каждым часом раздражение.
Внезапно экипаж тряхнуло так, что Филипп ударился головой о потолок. Раздался противный скрежет, карета накренилась вправо и остановилась. Снаружи послышалось невнятное бормотание.
– Ну что там ещё?! – Шишка на макушке настроения не улучшила, зато дала, наконец, повод выплеснуть накопившееся раздражение.
Бормотание усилилось, перейдя в причитания. Перечисление святых угодников стало напоминать цитату из церковного служебника. Очевидно, по-мужицки основательный Данила решил заручиться содействием как можно большего числа небесных помощников. Филипп с некоторым усилием распахнул норовившую захлопнуться дверцу и выбрался наружу.
Разминая затёкшие от долгого «комфорта» руки и ноги, он с наслаждением потянулся и двинулся вокруг экипажа. Данила, обнаружился через несколько секунд. Он скорбно взирал на перекошенную карету и лежавшее рядом колесо.
– Что тут у тебя за катастрофия? – Филипп зябко поёжился – весенний ветер оказался слишком свеж – и с удовольствием вдохнул полной грудью пахнущий лесом воздух.
– Ось поломалась, – деловито пояснил Данила, прекративший по пустякам беспокоить святых отцов. – Приехали, барин…
Он попинал сапогом обломок оси и уныло махнул рукой.
– И что делать станем? – Филипп тоже попинал несчастную карету.
– А что поделаешь? – философски пожал плечами дядька. – Сейчас выпрягу коней, багажею соберу и дале поедем, а колымагу тут бросим. Только б в сторонку её своло́чь, чтоб не мешала никому.
С большим трудом путешественники откатили на обочину повреждённый экипаж и выпрягли лошадей. Споро навьючивая на коней немудрящие Филипповы пожитки, Данила продолжал сетовать:
– Вот уж напасть! Вёрст двадцать всего не доехали до дома-то. Сколь времени потеряли… Уже б подъезжали. Теперь засветло не управимся…
Рассеянно слушавший его бормотание Филипп только вздохнул. Он был бы не прочь дальше идти пешком и задержаться не на пару часов, а на пару дней. Да и вообще заблудиться в лесу…