– Будь ты проклята! Будь ты проклята!!! – сквозь слёзы орал Воислав.
Княгиня с золотыми волосами подала знак своим дружинникам. Двое витязей, державшие верёвку, на которой висела женщина, стали медленно отпускать её в ревущее пламя костра. Воздух разорвало от надрывного вопля, полного чудовищной боли и от рёва Воислава.
Его проклятие исполнилось.
Злая княгиня недолго торжествовала победу. Морана забрала её на пиру, обратив её славу в горький пепел. Теперь, был черед княгини молить о пощаде. Но, невиннная кровь жгла её как смола кипящая, не пускали её цепи её грехов.
Ворон знал, каково это.
Знал, что это – переживать раз за разом то, что переживали умершие по его вине.
Он знал, что теперь эту княгиню нещадно пытают, пускают по кругу гогочущие, пьяные победители. Теперь её подвешивают за ноги над костром и жарят заживо. Теперь её детей рубят на куски, у неё на глазах, бросают в огонь, и она ничего не может с этим сделать – только беспомощно рыдать, вырываясь из железной хватки. Теперь её продавали в рабство, её волокли по раскалённой степи, нагую, исхлёстанную лучами немилосердно палящего солнца. Теперь её запарывали насмерть за провинность перед господином. Теперь её травили собаками, а она бежала, нагая, раздирая кожу в кровь колючими ветвями и сбивая ноги, развозя по лицу слёзы. Она проживала всё то, что прожили её жертвы.
Что и Ворон когда-то. Когда-то и он предстал пред Судом Чернобоговым. Когда-то и он принёс свою плату за совершённое зло. Он тоже был и девой, которую голую распластывали на холодной земле у ещё тёплых трупов батюшки и матушки. Он был ребёнком, которого подбрасывали в воздух и ловили на копьё. Он был стариком, выгнанным из дома на мороз, сквозь слёзы смотрящим на горящее селение и слушая насмешки победителей. Он выл и рыдал в горящем доме, пытаясь выцарапать окровавленными ногтями выход, заваленный снаружи, слыша пьяный хохот…
Боль, которую он проживал тогда, была не самым страшным, и не истинным наказанием. Страшнее и мучительнее было чувство беспомощности, бессилия и осознания того, что никакой пощады, никогда, никогда не будет. Что чашу скорби и страданий он изопьёт сполна, до самой последней обжигающей капли, за которой придёт ужасающее осознание своего греха, преступления против людей и богов. Против Единого, Сущего. Когда придёт понимание того, что он заслужил всё, что с ним происходит, и понимание, что он недостоин пощады. И именно это будет означать, что он встал на путь искупления. Именно это станет той последней преградой к оному. Искоркой пламени в сгустившейся безысходной мгле. И если хватит у него сил откликнуться ей, если хватит сил пойти за ней, сможет он начать жизнь заново. Переродившись, переплавившись, начать ковать свою жизнь с самого начала. У Ворона сил хватило. Как и у некоторых других его братьев. Бывало и так, что грехи были чрезмерно тяжелы и долго не отпускали. Многие до сих пор блуждали по тропам мук и искупления в Царстве Чернобоговом. Отцеубийцы. Детоубийцы. Или, как этот витязь с удивительно-красивым тонким лицом ангела и рыжей аккуратной бородкой. В своей прошлой жизни, он продал в рабство невинную красавицу, полюбившую его.