На сером небе разливается темное
пятно, и всполохи молний озаряют поле сражения. На головы бойцов
обрушивается стена дождя, шквал ураганного ветра сбивает с ног. Но
армия Артура, привыкшая ко всякому, не останавливается и продолжает
теснить моих людей к обрыву. Еще несколько ярдов, и воины будут
полностью оттеснены к краю утеса и сброшены в море.
Не мешкая, шепчу слова заклятия:
— Мой Бог, с небосвода взгляни и помилуй меня.
Увижу, слуга твой, сияние божьего дня.
Вот капля со свода упала в темницу, а я...
Услышу я море — прибой набегает
шурша...[1]
Солдаты, кто с восхищением, кто с
ужасом, оборачиваются на холм, где одиноко возвышается королева,
окутанная серебристым свечением. Как только последние слова
заклятия произнесены, волны начинают подниматься, заливая ту часть
холма, откуда наступает враг. Я направляю стихию моря на стены
замка, и вода сбрасывает со стен вражеских лучников. Люди, кони,
оружие — все смешалось в черном безумии бушующей воды. А в мою
голову пробираются чужие слова: магу Мирдину явно не нравится то,
что он видит:
— Ты призвала стихийную магию,
чародейка! Так нельзя. Это война. Победить должны сильнейшие
воины.
— Кто так решил? — мысленно отвечаю
ему, играя с волнами. — Ты же используешь магию друидов, чтобы дать
воинам силу и выносливость. А я использую магию стихий, чтобы
защитить свою армию. Кто как умеет!
— Ты же все здесь разрушишь! —
возмущается Мирдин в моих мыслях.
— Таков и был мой план!
Я наблюдаю за тем, как воины двух
армий спасаются бегством от бурлящих потоков. Теперь никто не
думает о сражении, а стараются избежать гнева стихии.
— Прекрати! — От выкриков мага у меня
гудит голова. — Хорошо, ты победила. Но только сегодня. Мы вернемся
на рассвете и продолжим битву!
Я замечаю, как воины Артура отступают
к стенам, и даю знак Борсу отвести подальше наших людей. Приказываю
морю успокоиться, и вода, словно послушный зверь, медленно
отползает. К сожалению, со своего холма я вижу трупы у западной
стены замка, что ближе к обрыву. Мне искренне жаль, ведь я не
убийца. Но я защищаю себя, свое королевство и тех, кто мне
дорог.
Вернувшись в палаточный лагерь, мы с
рыцарями подсчитываем потери.
— Много погибших, но не столько из-за
стихии. Многие пали в бою, — сообщает Ланселот.
— Простите, но другого выхода не
было. Без помощи стихии мы бы проиграли сражение. — Я не
оправдываюсь, лишь объясняю, почему так поступила.