Мариам Джорджио @nameisgiorgio
Его здесь не было. Я не клал этот чертов мешок сюда – зачем оно мне, зачем таскать за собой по всей квартире? Бесполезный, как и вчера. Да еще и полный несусветных безделушек: сломанные карманные часы, закрученная в кольцо проволока, пять белых и потрепанных перьев, пустая коробочка, обитая синим бархатом. Мусор. Мусор, который подбрасывали мне каждое утро то в душевую, то в кровать, то в хлебницу. Ещё бы знать, кто подбрасывал? Кроме меня, тут отродясь никого и не было.
«Несусветное дерьмо», – мешок полетел в стену, а затем, глухо ударившись, упал за диван. Там ему самое место.
Я вернулся в кухню. Над крошками кружили две мухи, очерчивая контуры тарелки в воздухе. Будь я помоложе, сказал бы, что жужжание их невыносимо. Но время взяло свое: если нападала охота смотреть телевизор, то надо было «раскрутить» громкость до предела соседского терпения.
Были и плюсы такого существования – можно через раз реагировать на постоянные звонки от Лидки. А Лидка звонила часто. Нечего ей было делать в своем этом Вильнюсе, кроме как звонить старым одноклассникам. В этом она напоминала грифа, что кружил над умирающим. Не со зла, нет, просто такова ее природа.
Каждому из нас она подготовила конец. Но, более того, каждому из нас оно подготовило личное одиночество.
– Дверь опять открыта! – незнакомый голос вывел меня из мыслей. Я дернулся и развернулся, отчего в колене больно хрустнуло.
Прислонившись к косяку, стояла незнакомая женщина лет сорока. Волосы спадали на округлые плечи – очертаниями тела она напоминала матрешку.
– Кто вы? Я вас не знаю.
– Георгий Владимирович! – она всплеснула руками, – всегда два дня прошло. Да вы не пугайтесь, это ж я, Лера!
Валерию я знал только одну – соседку по парте. Но та уже семь лет как в земле лежала.
– Какая Лера? – годы уже не те. Я должен был кричать, выталкивать эту матрешку за порог, а не бурчать себе под нос. Но я не дурак – Лера была бабой крупной, пускай и невысокой. Вмиг бы меня скрутила.
– Валерия Парушкина, – враз она посерьезнела, а затем приблизилась хозяйским шагом. – Я ваша сиделка. Помогаю вам по хозяйству. Гуляю с вами. Я уезжала к родне на выходные. Помните?
Она разбила мне сердце. В груди повисло чувство, которому не было имени. В то же время оно накрывало меня все сильнее и сильнее. И снаружи, и внутри мне было неуютно. Лера говорила так, будто я идиот: медленно, отрывая по слову, будто кормила голубей мякишем. Но зачем мне сиделка? Зачем помогать мне по хозяйству?