Потом уже, когда шайку всю взяли, там и на красоту нашу вышли, но это был не первый эпизод, как менты говорят. Доказали три, а сколько уж их было, кто его знает… По слухам – человек десять, говорят, грохнули. А девочка-цветочек у них не просто наводчицей была. Вот представь, идёшь ты вечером, темно, а тут стоит такая малышка и плачет – то ли кошелёк потеряла, то ли заблудилась, а может, обидел кто… И идти ей по темноте страшно, проводи, мол, добрый человек. Ну, кто откажется себя героем почувствовать, помочь бедной девочке?… Но опасность в этот момент тебе угрожала, только ты об этом уж никогда не узнаешь… Потому что выводила стерва прямо на своих дружков, с целью ограбления и жестокого избиения и необратимых тяжких телесных повреждений, а проще говоря – убийства… Рядом всегда стояла, наслаждалась.
В общем, поехала девушка Алёна на двенадцать лет по сто второй[10]… Я как её на зоне увидела, мне аж плохо стало. Думаю, да что ж такое?! И здесь эта падла мне глаза мозолить будет… Грохнуть бы её, да пока не знаю, как. Но я не я буду, если не придумаю. Вот отправят её на кухню ко мне на дежурство, придумается что-нибудь – может током убьёт, а может, ещё какой несчастный случай подвернётся…
Володя катал рюмку по клеёнке. У него было странное чувство, что происходящее не сильно напоминает обычный, необязательный и бессмысленный пьяный разговор. В подёрнутых водочным туманом мозгах эхом отдавался Веркин голос, а его перебивал чей-то другой, похожий на его собственный – а зачем ты, Вера, мне всё это высказываешь, как будто в сообщники меня записываешь? И чем я буду обязан или не обязан тебе, если кому-нибудь об этом расскажу? Что тогда предпримешь ты? Скажешь, так, трепались по пьяни? Он налил себе ещё, выплеснул водку в рот и поднял на неё налившиеся кровью глаза. Верка ухмыльнулась:
– Ладно, Вова, забудь, что видел и слышал. Скоро домой поедешь, всё у тебя хорошо будет. И женщину найдёшь такую, какую тебе надо. Только с уголовщиной не связывайся, себе жизнь сломаешь, ей жизнь сломаешь. Видишь, как оно всё кончается… – она снова подняла рюмку, – Давай-ка лучше ещё выпьем! Вова, сейчас Любаня со смены придёт, развеселит тебя!
Но Володя отрицательно помотал головой, поставил на стол рюмку и встал. Ноги слушались плохо, он, шатаясь, вышел из прокуренного барака и постоял, привалившись к стене, жадно вдыхая тёпловатый влажный воздух. Потом оттолкнулся от стены и медленно пошёл по направлению к казарме. Жидкая жирная грязь громко чавкала под кирзачами, он скользил, проваливался в промытые водой колдобины, увязал в них, взмахивал руками, пытаясь удержать равновесие. Полы расстёгнутого бушлата хлопали по бокам. Он пошарил рукой в кармане и обнаружил там ещё одну бутылку. Сорвал крышку и начал лить водку в рот, задыхаясь и кашляя от обжигающего вкуса.