Парень уловил наши взгляды и решил ещё больше раздуть огонь
нашего гастрономического интереса. Он приподнимает одну из крышек и
даёт запаху выйти наружу. Первые нотки мучного буквально физически
потянули к их источнику. Причём, не только меня, но и Сергея,
несмотря на то, что он явно лучше знаком с местным ассортиментом и
привычен к его завлекающим флюидам. Я подхожу почти вплотную к
прилавку, но мужская рука неласково шлепает меня по пузу, призывая
остановится. Босс всё-таки сумел прийти в себя, в отличии от меня.
Мой желудок, вкупе с обонятельными рецепторами, перекрыли дорогу
моему разуму, устроив сидячую забастовку прямо на его пути в моё
открытое и беззащитное сознание.
Господи, как же долго мы жрём дерьмо, что даже свежий хлеб,
приготовленный простым недоучкой-пекарем, без всякой магии и
использования современных технологий, может полностью парализовать
своим великолепием простоты и аутентичности. Всё познаётся в
сравнении… Но нас уже давно лишили возможности сравнивать. Данная
привилегия осталась лишь избранным. Это началось в девяностых годах
прошлого века и, наверное, не закончится уже никогда, а лишь будет
набирать ход. Те, кто рождены жрать дерьмо — не должны вкушать
ничего другого. А те, кто рождён для другого — никогда не осквернят
себя даже запахом непристойности. Это именно тот постулат, который
вбивают людям в голову с самого начала этого скотского двадцать
первого века.
Сергей тянет за рукав, и мы снова продираемся сквозь толпу,
возбужденную от прелести и пестроты разнообразия, от всего того,
чего общество лишило тех, кто составляет большую его часть. Мы
проходим ещё три квартиры, а я не перестаю крутить головой,
стараясь ухватить взглядом как можно больше красок, которых так
мало в моей повседневной жизни. Наконец, Сергей останавливается, и
я едва не врезаюсь в его спину. Он заворачивает влево, входя в
небольшую продолговатую комнатку. По её стенам тянутся стеллажи с
различного рода безделицей, с придыханием предающей привет из
прошлого, ещё не затянутого такими густыми свинцовыми облаками.
Пепельницы, старые керосиновые зажигалки, светильники, работающие
на том же топливе, статуэтки, брелоки, магниты с изображением мест,
которые в момент запечатления на фото, ещё не тронула суровая тоска
современности — Париж, Лондон, Рим, Стамбул, Москва...