Я не успеваю рассмотреть всё, да это и вряд ли возможно. Вещиц
так много… Ими заставлены все длинные, во всю стену, полки. По пять
на каждой. И ещё три за спиной парня-продавца — темноволосого парня
с претендующей на аккуратность слегка распушившейся бородкой. Он
внимательно смотрит на нас, даже не пытаясь скрыть
подозрительности. Но он не боится. Скорее интересуется — что это за
"фрукты" выросли на его угодьях.
— Интересуетесь? — наконец спрашивает парень.
— Немного, — неопределённо отвечает Сергей.
— Немного — лучше, чем ничего, — не сводя с нас глаз и стараясь
говорить максимально отстранённо, поддержал продавец ничего не
значащий разговор, ничего не значащей фразой.
— Вы — Макс? — мой товарищ, наконец, переходит к делу.
— Смотря, кто спрашивает?
— Я спрашиваю, — не менее строго рапортует Сергей.
— Мы человека ищем, — наконец вмешиваюсь в разговор и я.
— Да? А я думал — подсвечник или книжонку какую... Людей у меня
здесь нет.
— Но ведь информация-то есть?! — то ли вопросительно, то ли
утвердительно, но очень вкрадчиво обозначает наш интерес
Серёга.
— Ну, опять же, возвращаемся к вопросу — "кто спрашивает?"
Продавец скрещивает на груди руки и усаживается в старое
плетёное кресло. Кажется, он не чувствует угрозы и остаётся уверен
в себе. Он не видит в нас опасности и вполне может послать нас к
чёртовой матери, однако не опускается до этого. А может, ему просто
интересно?
— Мы очень вас просим, — снова заговариваю я, — мы ищем одного
человека, — протягиваю ему старую фотокарточку, — это мой отец.
Зовут его Александр Скуднов. Он может быть где-то здесь, — однако,
почему-то, моя уверенность сама по себе начинает таять, — правда,
может и не быть... Но всё же.
— Нам сказали — вы всё здесь знаете. Если вдруг вы его увидите
или кто-то увидит — пусть скажет, что его сын ищет, — подхватывает
Сергей.
— Это я, — бью себя в грудь кулаком, — понимаете?
— Понимаю, — кивает продавец с совершенно безмятежным видом. —
Это всё?
— Всё, — отвечает за нас обоих Сергей.
— Тогда — "гуд бай", — машет ручкой антикварщик и мы не солоно
хлебавши покидаем его закуток.
После, мой шеф заглянул ещё в два места, примерно с тем же
разговором. Но в эти разы я оставался в коридоре. Мне почему-то
стало нехорошо. Может это алкоголь давал о себе знать, а может, я
просто понимал, что это другой мир, в котором и я и Сергей — просто
пришельцы. Мы не свои и никогда своими не станем. С нами общаются
до тех пор, пока мы можем представлять интерес для взаимовыгодного
сотрудничества. После — никому не будем не нужны. В принципе, всё
так же, как и везде. Просто тут ярче краски и сама жизнь, наверное,
тоже. А может, так просто кажется… Может, со временем, и здесь всё
потускнеет. Станет таким же пресным, как и в нашем цивилизованном
городе. Изгои — такие же люди. Такие же сгнившие изнутри, как и мы
все. Просто им не нашлось места в нашем обществе. Оно отрыгнуло их,
словно несвежую пищу или слишком дешёвую выпивку, как то, что
отравляет организм и ведёт его к смерти. Отрыгнуло, как и моего
отца...