Часовых, у костров, срезали первыми
выстрелами.
Лавина степняков с визгом и воем захлестнула
беспечный лагерь. Выплеснутая из кожаных ведер вода с шипением
хлынула в костры. Славян кололи, секли, топтали копытами. Белые
рубахи и белые тела ратников Свенельда выдавали их даже в слабом
свете звезд. Отроки вскакивали, заполошенно размахивая мечами, – и
падали от точных ударов невидимых всадников.
В
этой, первой атаке Духарев уцелел только потому, что умел биться в
темноте, вслепую. И еще благодаря самообладанию.
Разбуженный визгом, криками и конским
топотом, он не вскочил всполошенно, а, наоборот, прижался к земле.
Сработал в нем какой-то глубинный прежний рефлекс человека,
слышавшего грохот автоматных очередей: не бежать, вслепую рубя
мечом, а вжаться, распластаться и тихонечко, ползком, от бугорка к
бугорку…
И
Серега пополз. Медленно, волоча за собой сверток с
амуницией.
Совсем рядом лупили вплотную землю копыта.
Слышался то взвизг стали, то влажный хрупающий звук разрубленной
плоти, то короткий сиплый вскрик… И сразу с другой стороны – дикое
ржание раненой лошади, злобный гортанный возглас…
Темная тень заслонила звезды, пронеслась
сверху, обдав острым духом лошадиного пота, тяжело ухнули копыта,
комочки земли осыпали Серегину голову… Удар, вопль…
«Копьем», – машинально отметило сознание.
Натренированное, оно вычленяло звуки, запахи, сотрясения почвы… Бой
кипел рядом, в двадцати шагах. Не бой, а бойня. Серега мог бы
вскочить, ударить снизу в конское брюхо, полоснуть по ноге
всадника… Но в этой каше его сразу сшибли бы и затоптали. Не то
чтобы он испугался… Просто чувствовал, что это не его бой. Бой по
чужим правилам.
Воин же, как учил его старый битый варяг
Рёрех, должен сам выбирать место для битвы. Если не хочет умереть
на чужом.
Когда Серега отполз достаточно далеко, то
рискнул привстать и натянуть доспехи. Он делал это медленно.
Частично из осторожности: не привлечь внимания; частично, может,
потому, что понимал: облачившись, придется идти туда, в кровавую
кашу, где вертелись черные всадники и мелькали белые пятна –
свои.
Время как будто замедлилось, звуки
удалились…
–
И-и-и-ё-ё! – Печенег вылетел прямо на него, ударил,
промахнулся, поднял коня, норовя затоптать.
Духарев моментально отпрыгнул, перехватил
левой рукой печенегово копье, рванул, но хитрый степняк выпустил
оружие и умчался, вмиг растворившись во тьме.