– М-м-м, тогда понятно. А в целом как поживаешь? Что там ваша первая смена?
– Сегодня было шесть уроков, поэтому я уже час как свободна. Если говорить о моих одноклассниках, то они довольно тихие – ты и сам это знаешь… А ты как? Твой друг, похоже, поранился?
– Да, немного, – с пренебрежением ответил Алик.
– Советую перевязать чем-то рану, чтобы крови не было видно, – Инна отвернулась и посмотрела куда-то вбок.
– Чтобы не было видно? – удивлённо проговорил Ветров, поправив очки, – Да у меня ж полруки запачкано!
– Ищи большую тряпочку или бинт, – Алику показалось, что певица нервничает.
– А что, так как есть оставить нельзя?
– Можно. Только тогда уйди куда-нибудь подальше от меня, – она вновь перевела взгляд на Алика. Ему стало ещё более жутко – впрочем, чем больше он узнавал об этом мире и чем дольше находился в нём, тем более нарастало у него чувство тревоги и страха.
– В смысле? – спросил мальчик неуверенно.
– Мне кажется, ты понял мой намёк, – Инна сдерживалась из последних сил, чтобы не убежать – она очень боялась крови.
– Да не слушай ты её, – сказала Полина, зевнув, – Всё нормально будет. Идём, скоро урок начнётся.
Дети зашли в серое здание. Внутри там протянулся длинный коридор с белыми дверями, где пахло хлоркой, спиртом и таблетками, как в больнице. Пол был сделан из голубоватой плитки. В конце виднелось окно, закрытое полупрозрачной салатовой занавеской. Сумрак, царивший в помещении, наводил Алика на нехорошие мысли. Вдруг одна из дверей приоткрылась, и из-за неё показался мужчина средних лет с фиолетовыми глазами.
– Седьмой «Б» класс, – сухо сказал он, – Заходим в кабинет!
Седьмому «Б» ничего не оставалось делать, кроме как послушаться этого указания.
– Так… прекрасно, – проговорил химик, потирая руки, когда ребята расселись по местам, – Открываем тетради, записываем сегодняшнее число. Кхм, – он подошёл к Алику и посмотрел на него своими тёмными глазами, – Скажи мне, Ветров, ты разве не знаешь, что в школу надо приходить в чистой одежде?
– Она была чистая, – неуверенно попытался ответить на обвинение Алик, – Я просто поранился…
– Хм… Поранился… А, знаешь, что – иди отсюда. Перевяжи свою рану нормально и тогда возвращайся, – лицо учителя не выражало абсолютно никаких эмоций. Его речь была сухая и бесстрастная, но в словах, сказанных им, было что-то зловещее.