Никто из них не упоминал о спешно похороненной Сикфаре Фретке, как будто ее не существовало вовсе.
«Может, в пределах этой комнаты так оно и есть. Наверное, к лучшему».
Новым ранним утром, когда госпожа Ортрун уже ушла, а гетман еще не пришел, Еник осторожно покосился на дремлющего в кресле Модвина и шепотом спросил Алеша:
– Теперь мы отсюда сбежим?
– Может быть, – тихо ответил он и показал на чистые повязки, подготовленные для заживающей раны, – но явно не сейчас.
– Мастер Алеш, – позвал Тетрам, и господин Модвин вздрогнул, как от выстрела пушки, – можно мне на горшок?
– Ну-ка, – откликнулась появившаяся в дверях Ютта, завязывая шаль в узелок под грудью, – давай успеем до прихода гостей.
Гостями оказались сестры – обе сразу. Алеш до этого лишь мельком видел младшую, подвижную девчонку лет пяти, которую то ли боялись пускать к Тетраму, то ли, наоборот, никак не могли затащить. Теперь, когда опасность для жизни мальчика миновала, ему грозили последствия объятий рыдающей сестры.
– Почему ты лежишь? – никак не могла взять в толк она.
– Он встанет, если ты прекратишь его душить, – процедила Рагна, строго одернув темный подол младшей.
– К-хе, – послышалось из глубины подушек у изголовья.
Это повторялось по кругу почти целый день, кроме тех редких моментов, когда Тетрам все-таки поднимался с постели.
«Думаю, уже завтра можно будет прогуляться в сад».
Алеш сообщил об этом Ютте, когда та принесла мальчику легкий ужин, а она, уходя, на пороге шепнула Збинеку Гоздаве что-то, от чего он кривовато – как умел, видимо – улыбнулся. Потом гетман зашел в комнату и молча протянул Алешу руку.
– Добрый вечер, – осторожно ответил он, пожав Гоздаве ладонь. – Мы собираемся с духом для перевязки.
– Собирайтесь, – сказал гетман, рухнув в кресло и усадив обеих дочерей на колени, – а мы поддержим. Правильно говорю?
Грета поцеловала отца в седой висок и всю процедуру пронаблюдала сверху, забравшись на Гоздаву с ногами и крепко держась за воротник.
«У нас с тобой могла быть такая дочь, милая. Только светловолосая и с твоей родинкой над губой».
Алеш возился с бинтами увлеченно, будто собирался вязать из них салфетки, лишь бы пореже встречаться взглядами с детьми.
– Тя, – пискнула вдруг Грета, – а когда можно в салки?
Никто не отреагировал. Алеш поднял голову.
– Это вопрос ко мне?