– Как же так? – подал голос Чалкуйрук. – Мои копыта ни на что не опираются, а скачем мы по-настоящему.
Тут, похоже, Колдун вмешался и что-то сделал: конь под богатырём, потеряв устойчивое положение, резко провалился вниз!
Потом они так и падали, казалось, стоя на одном месте, вниз, вниз, бесконечно вниз!
– Пойдём-пойдём, я тебе покажу пик Ленина, – злорадствовал Колдун. – На кого молился твой род только вчера.
– Мне известно, что ни один из моих близких не уподоблял Ленина Богу, – ответил Тёштюк.
– Конечно, он предпочитал диктатуру атеизма. А как же?
– Мои ближние жили смиренно, они были атеистами, тем не менее чувствовали себя в безопасности, – продолжил Тёштюк.
– А когда молились Тенгри13, было хорошо? – спросил Колдун.
– Кто-нибудь из шестого колена моего рода ответил бы на твой вопрос.
Недолог оказался путь, потому как богатырь видит, что они опять на плече пика Хан Тенгри.
– Верблюд знает, что жуёт, а что проглотит не замечает, – отвечает Колдун тут же.
Обогнули вершину троекратно, как и пик Ленина раньше, так низко, что любой бы смог рассказать об увиденном.
Тёштюк нутром чувствует, что Колдун хочет заставить его просить помощи.
– Гряды горной цепи Хан Тенгри неизгладимы, – говорит вместо ответа богатырь. – Человек не всегда осознаёт, что живёт у подножья такой красоты.
Внизу открывался вид на бесконечные просторы. Во все стороны протянулись жилы рек и каналов. Вода в них стекала из вечных ледников этих гор. С весны до глубокой зимы миллионы тонн кубометров влаги направлялись туда, где живут люди.
Вдруг Тёштюк снова услышал резкий неприятный голос из облачка:
– Шюк!14 Быть тебе с этой минуты в Нижнем мире шесть лет, шесть месяцев, шесть дней! Да будет так!
Колдун хотел сделать богатыря покорным себе, но, поняв, что быстро подчинить его не получается, наслал на него это проклятье.
– «Бояться я не намерен!» – повторил Колдун недавний ответ богатыря.
ОРМОН ТОКОЙ
Когда убедились, что ворога нет в округе, Чалкуйрук сказал:
– Ну что же, первый блин не комом.
Тёштюк мысленно повторил: «шесть лет, шесть месяцев, шесть дней».
В такой кутерьме, не зная, где он находится, при свете дня или ночи, течение времени оставалось загадкой. Можно было сказать один месяц или один год, разницы никакой.
В равной мере ему было неизвестно, откуда он прибыл и куда путь держит.