Ага! Вот и первая растяжечка «сработала»: после взрыва слышатся
маты и стоны. Хорошо! Теперь замедлятся. Обязательно!
Растяжки позволили нам оторваться, а мы лепили новые. Где попало
и как попало. А ведь у нас с собой не так много гранат — всего
двадцать штук... Кто сказал: что натянутый кусок проволоки не
нанесёт врагу урон? А остановиться, обезвредить, поматериться. Как
понять: где обманка, а где настоящая растяжка? Пока не проверишь —
никак! Вот и ползут, теряя время и нервы. А ведь растяжки
срабатывают, мы же мастера своего дела, появляются убитые и главное
раненные. Ведь раненый — это груз и психологическое давление. Его
надо перевязать, а ещё он кричит и стонет… При погоне: желательно
не убивать, а ранить…
Вот ведь беда: Тунгуса зацепила шальная пуля, а он пёр как танк
и продолжал минировать. Когда же ноги стали заплетаться и он упал,
то потребовал чтоб я его оставил, а сам уходил. Вот дурак… Десант
своих не бросает! Лучше сдохнуть!
Кое-как перебинтовав рану под правой лопаткой, взвалил снайпера
на себя и пошёл. А он всё скулил и требовал его оставить, мол, он
врага задержит. Ну что за идиотизм? Какой враг? В том лабиринте
проволоки, который мы оставили позади, сам чёрт ногу сломит. А ведь
там, не только проволока, но есть и проволока с гранатами, так что,
хрен они нас догонят…
Я пёр вперёд, твердя как заклинание:
— Скоро придём, держись, брат. Ребята нас не бросят, а там
больничка, тебя подлатают, медальку какую-нибудь дадут. Будешь
сестричкам хвастать, главное держись, брат.
Не знаю, сколько я прошёл со своим грузом? Ребята потом чего-то
прикидывали и решили, что не менее трёх километров. После того, как
по бандитам отработали «летуны», тем, кто выжил, было не до нас.
Наши парни закинули журналюг в вертушки и ломанулись за нами. То,
что мы не разминулись, было маленьким чудом.
Нас нашли через два часа. Сняли с меня тело, да тело, ибо Тунгус
был мёртв. Мёртв давно, и нёс я и разговаривал — уже с неживым
человеком. Я выл, бил кулаками землю:
— Я должен был успеть, должен... — я ненавидел себя: за то, что
слабак, за то, что еле переставлял ноги, за то, что падал.
— Егор, ты не мог успеть! Даже, если бы его сразу погрузили в
вертушку — не довезли бы. Без вариантов. Насмотрелся я, — Рогожин
тяжело вздохнул, присаживаясь на землю рядом со мной. — Если сразу
на операционный стол, тогда да, а так без вариантов.