Невольно парень ускорил шаги, а
выйдя к опушке, бросил волокушу и побежал....
Поселка не было. Вместо него
валялись обугленные бревна, головяшки, еще исходившие чахлым
дымком, а кое—где пробивались слабые языки пламени. Верно, пожар
начался вчера вечером, а долго ли гореть пересушенным и выветренным
жестокими ветрами домам?
А еще были трупы... Было заметно,
что жителей застали врасплох. Мужчины выскакивали из домов в одном
белье, сжимая в руках первое, что подвернулось под руку — полено
или засов, но почти сразу же были убиты. Женских тел почему—то
меньше, но видно, что и они пытались драться с неведомым
врагом.
Данут шел по бывшему поселку,
разгоняя обнаглевших ворон, уже устроивших пиршество, пытаясь не
наступать на изрезанные, изрубленные тела земляков. Он не раз
вступал в лужи крови, не успевшие высохнуть, но уже не обращал на
это внимания, постепенно холодея изнутри.
Наверное, следовало искать Ластю, но
в тот момент он не думал о девушке. Данут, с какой—то надеждой и
тайным ужасом, искал отца.
Искать пришлось недолго. На самом
берегу Вотрона, где суша сменяется морем, высился крест, наскоро
собранный из старых жердей, на котором висел распятый Милуд. Из
многочисленных ран еще струилась кровь, лицо, словно один
кровоподтек.
Глотая холодный дым вперемежку с
радостью — жив! — юноша принялся снимать тело. Осторожно вытащив
Милуда на сушу, уложил на холодную гальку, стащил с себя куртку,
подложил отцу под голову. Не найдя ничего подходящего, побежал к
кромке набегавших волн, принявшись прямо в ладонях таскать соленую
воду, осторожно омывая лицо отца от запекшейся крови.
— Дождался, — прошептал Милуд,
пытаясь пошевелить изрезанными губами, открывая единственный глаз.
— Сынок...
Отец никогда в жизни не говорил так.
Милуд, никогда не повышал голос на сына, но никогда не нежничал с
ним, не сюсюкал, предоставляя это женщинам.
— Бать, ты молчи, тебе нельзя
говорить, — захлебываясь от навалившегося счастья, попросил Данут,
разрывая на полосы нижнюю рубаху. — Сейчас перевяжу.
— Поздно, — совершенно спокойно
отозвался Милуд. — Я бы уже умер, но тебя ждал. — Перехватив руку
сына, пытавшуюся подлезть под спину с куском холста, попросил: —
Пить дай. — Останавливая Данута, потянул к себе и, уже еле слышно
прошептал: — Иди в Тангейн. Там у тебя дядя, мой брат. Купец он,
звать Силудом. Силуд Таггерт. Еще. Шкатулку отыщи материнскую и мой
меч. Я меч не успел взять, не дома был... — Приподняв голову,
старый воин усмехнулся: — Норги мне почетную казнь устроили. Топор
только был, а еcли бы у меня меч... Ладно, сходи за водой. Запомни
— шкатулка, мой брат Силуд...