Я стоял и смотрел, как рабочие кидают землю, она падает с глухим стуком, бам… бам… бам…
– Он прожил долгую и хорошую жизнь…
Сестра.
Она подошла и встала рядом.
Мы стояли, сами уже два старика, но еще держались, молодились, как говорила моя бабушка.
Жизнь – очень интересная штука: в молодости мы не прислушиваемся к тому, что нам говорят взрослые, зато, когда их уже нет рядом, мы часто вспоминаем их слова и наказы нам, молодым, жесты, привычки, и в итоге сами становимся на них похожи.
Мы молча прощаемся с человеком, который всю жизнь был рядом, без которого много и не случилось бы вовсе.
– Деда, там неправильно указали дату рождения дедушки Ильи, – тянет меня Никита, любознательный внук от старшего сына.
– Почему? – выныриваю я из глубин памяти.
– Никита, – шепчет жена сына, Любочка, она подошла и укоризненно смотрит на мальчика, – я тебя просила, не приставай к дедушке.
Она пытается забрать мальчика, но тот уперся и показывает пальцем на крест, к которому прикручена фотография бати с годами жизни.
– Мама, мы с тобой в сентябре писали про деда Петю, нам задание давали в школе, я помню какого он года, а дедушка Илья – папа его, он никак не может быть старше на… – мальчик задумался, – на четырнадцать лет.
– На тринадцать, – поправил я внука, – можно я тебе потом расскажу? Ладно?
– Хорошо, – внук кивнул со всей серьезностью взрослого девятилетнего человека, – хорошо.
А я опять окунулся в воспоминания.
Отец ушел от нас, когда мама была беременная сестрой, мне было пять лет.
Я помню, как он уходил, отчетливо. Он забрал большую машину, с красной кабиной и синим кузовом.
– Игрушку-то ребенку оставь.
– Это я покупал, – сухо сказал отец, – мне и решать.
В той семье, куда он уходил, у него тоже был сын, четырехлетний Петр, это я потом, спустя годы узнал, когда отец вдруг решил подружить своих детей.
Да, моего брата по отцу тоже зовут Петр, а может, и звали, мы не общаемся, вот так захотела его любимая женщина, назвать мальчика именем уже имеющегося сына.
Я потом увидел эту машинку, она стояла на шифоньере, в той квартире, где жил отец, я сразу узнал ее – эту МОЮ машинку, потому что на дверце, гвоздиком, я нацарапал букву «П», что значит «Петина».
Мне было тринадцать лет, начался переходной возраст, вот тогда-то в моей, в нашей жизни, и появился батя, а поначалу просто Илья.