– Здравствуйте, – обратился я к ней, переводя дыхание. – Скажите, а Шварцман ещё здесь?
– Мать честная святые угодники, а ты откуда выплыл? – перекрестилась дежурная, таращась на мои мокрые белые штаны и рубашку с болтающимся галстуком.
– Шварцман здесь? – повторил я.
– Кто? – никак не могла прийти в себя она.
– Шварцман, спрашиваю, здесь? – пытался я отвлечь её от своего растрёпанного вида.
– А кто это?
– Пианист, который играл сегодня концерт.
– Та вроде бы ещё здесь, ключи от его гримёрной никто не приносил.
– А можно я пройду к нему? Я забыл у него автограф взять.
– Кого?! – воскликнула она.
– Автограф.
– И ты вот это бежал по дождю за этим дурацким автографом?!
– Ну да.
– Господи, ненормальный, – обхватила она голову руками.
– Так можно или нет?
– Та иди уже быстрее!
– Пять минут! – побежал я к лестнице и остановился. – А где гримерная-то?
– По лестнице спускайся вниз и направо, четвёртая дверь – его.
Спустившись вниз. я почувствовал, как моё сердце бешено колотилось в груди, пытаясь выскочить наружу. Вся отрепетированная речь, которую я успел на ходу подготовить для Шварцмана, мгновенно куда-то улетучилась и я начал ощущать, как надо мной стали брать верх сомнения и страх. Через несколько шагов я замертво остановился, услышав за дверьми его голос:
– Уважаемый Сергей Дмитриевич, я очень хорошо понимаю Ваше желание помочь дочери, но я не беру к себе в класс девушек. Если хотите, я уже предложил Анне Михайловне, чтобы Света поступала в класс к Фролову – очень хорошему молодому специалисту.
– А почему Вы так категорически не хотите брать к себе в класс учениц?
– Потому что считаю парней более перспективными: им не нужно спешить выходить замуж, рожать и прочее. Я хочу вкладываться в то, что в будущем будет иметь результат, а не в воспоминания о прошлом. Вы знаете, кто такой настоящий ученик?
– Ну, я думаю, это человек, который как минимум хочет и старается чему-то научиться у своего учителя.
– Это тот человек, который всю жизнь будет верно служить своему делу и тем самым претворять в жизнь всё то, во что вкладывался его учитель. И из таких учеников женщины составляют всего один процент.
– Почему?
– Потому, что придёт такое время, когда женщина откажется от искусства и выберет семейное счастье. И это нормально, это их жизненное предназначение.