Официально мы отложили занятия по «Цезарю», перейдя к «Макбету», но знакомые слова «Цезаря» постоянно вертелись у нас на языке с тем же напряженным покалыванием. Несколько недель тяжелых репетиций и психологических манипуляций Гвендолин сделали нейтралитет невозможным. В тот день простое обсуждение трагической структуры быстро превратилось в спор.
– Нет, я этого не говорил, – сказал Александр посреди занятия, нетерпеливо отбрасывая волосы с лица. – Я сказал, что трагическая структура в «Макбете» буквально в глаза бросается; «Цезарь» по сравнению с ней – телесериал.
Мередит: Это что еще за хрень?
Фредерик: Мередит, пожалуйста, выбирай выражения.
Рен, сидевшая на полу, выпрямилась и поставила чашку на блюдце, которое держала между колен.
– Нет, – сказала она. – Я понимаю.
Ричард: Так объясни всем нам, идет?
Рен: Макбет – классический трагический герой, как по учебнику.
Филиппа: Трагический изъян – честолюбие.
Я (чихаю).
– А леди М – трагический злодей из учебника, – добавил Джеймс, поглядывая на Рен и Филиппу в поисках согласия. – В отличие от Макбета, у нее вообще нет моральных сомнений в убийстве Дункана, и это открывает путь ко всем другим убийствам, которые они совершают.
– Так в чем разница? – спросила Мередит. – В «Цезаре» то же самое. Брут и Кассий убивают Цезаря и тем обрекают себя на катастрофу.
– Но они ведь не злодеи? – спросила Рен. – Кассий еще может быть, но Брут делает то, что делает, ради блага Рима.
– Не потому, что я любил Цезаря меньше, но потому, что больше любил Рим[17], – продекламировал Джеймс.
Ричард нетерпеливо крякнул и спросил:
– В чем суть, Рен?
– В том же, о чем говорю я, – ответил Александр, подавшись вперед и оказавшись на самом краю дивана, так что колени у него поднялись почти к груди. – «Цезарь» – трагедия не той категории, что «Макбет».
Мередит: А в какой он категории?
Александр: Да я хз.
Фредерик: Александр!
Александр: Простите.
– По-моему, ты слишком усложняешь, – сказал Ричард. – В «Цезаре» и «Макбете» одинаковый расклад. Трагический герой: Цезарь. Трагический злодей: Кассий. Середнячок, ни рыба ни мясо: Брут. Наверное, можно сравнить его с Банко.
– Погоди, – сказал я. – А почему Банко…
Но меня перебил Джеймс:
– Ты считаешь, что трагический герой – Цезарь?
Ричард пожал плечами:
– А кто же?
Филиппа указала на Джеймса: