Берт в углу посасывал свою трубку и возился с какими-то веревками – видно, чинил что-то по хозяйству. Поднимая на меня взгляд, он улыбался – не насмешливо, а скорей сочувственно.
Из круглого зеркальца, которое поднесла мне Аги, на меня глянул кто-то посторонний. Глаза и нос с редкими веснушками были мне знакомы, но заключенные в новую раму, казались чужими. Волосы стали короче: они светлыми волнами спадали на щеки, а простая заколка сбоку придавала лицу юный и какой-то ученический вид. Нельзя сказать, что я выглядел так уж женственно… но мужчиной я не выглядел тоже.
– Ну, теперь одежда, – сказал Берт. – Рюши, бантики.
– Нет, – возразила ему жена. – Никаких девчоночьих штучек, а то получится ряженый.
(А кто же я еще?)
– Брат Софроник, – обратилась Аги ко мне. – Вы будете одеваться скромно и опрятно. Никаких украшений, никаких оборок.
Она лукаво улыбнулась.
– Попробуем сделать из вас простую, но по-своему симпатичную девушку.
Сказано – сделано. Аги выдала мне те самые чулки, про которые я писал тебе выше. Белую льняную рубашку почти до колен – мягкую, и даже с вышивкой, простой, ромбами. Поверх рубахи надели темно-зеленую юбку Аги, над которой сначала женщины помудрили, чтобы она стала подлинней. И простой полосатый передник, прикрывающий грудь.
Да… грудь. Тут все, как ты понимаешь, сложно.
– Что ж, ну не повезло, – вздохнула Аги. – И у женщин не у всех есть чем гордиться. Хорошо, что вы худенький, брат Софроник – с худышками часто такая беда. Не обтягивайтесь особо рубашкой – пусть лежит посвободней. И подвязывайтесь вот этим, – она подала мне длинный лоскут, который, как я догадываюсь, женщины здесь оборачивают вокруг груди.
Несмотря на тревожный и грустный повод, по которому был устроен этот маскарад, Аги и Берта он, кажется, вдохновляет. В глазах обоих я вижу искорки простодушного веселья – и сам невольно разделяю его. Да, неясно, что ждет меня впереди, и случай по-прежнему больше пугает меня, чем бодрит, но в этих приготовлениях есть радость и надежда. И просто добросердечное дурачество.
Осока – та пострадавшая девушка —отправилась на целый день вместе с работниками развозить по домам молоко, сыр и масло. Вечером Пири ушла вместе с ней домой, к матери. В наш план ее, конечно, не посвятили, и мы с ней ни разу не виделись.