— Па, что дальше делать будем?
— Есть и спать. Есть вместе, спать по очереди. Не нравится
мне здесь. Чую, ночка предстоит веселая…
— Оптимизьм так и прет.
— Ладно, может, все не так страшно, — кивнул
он. — Котелок сними, готово уже.
Аккуратно подцепив горячую дужку котелка ручкой навахи, снимаю с
огня. Из-под крышки вырывается ароматный пар, и вот уже дождь не
особо страшен, и ночь не так темна, когда сытное варево льется в
голодное брюхо!
Под боком каремат (спас-таки коврик из болота!), под головой
рюкзак. Штормовку по совету отца снял и укрылся ею. Сверху батя
заботливо прикрыл меня шерстяным одеялом — кайф! Мысли текут вяло,
лениво; пляшет перед глазами зеленое пламя, выстреливая вверх
мелкими искорками. Сливается с ночью темный силуэт Артура,
вызвавшегося дежурить первым… А потом усталость взяла свое, я
уснул…
Снилась мне какая-то чертовщина, да и то — обрывками: вот я,
сидя за столом, мажу душистый белый хлеб маслом, рядом исходит
паром мамина любимая пиала с чаем. Она всегда пьет его именно так —
из пиалы. Я пытаюсь отрезать еще кусок хлеба, когда у батона вдруг
вырастают по бокам ножки, как у таракана, и он убегает в хлебницу,
со стуком закрыв за собой дверцу. Тут же картинка меняется, я уже
на лавочке в сквере, с Леней Голубевым: первая попытка научиться
курить. Леня уже опытный, держит сигарету как взрослый, небрежно —
двумя пальцами. Глубокая затяжка — и он, выдохнув клуб сизого дыма,
передает сигарету мне.
— Учись, пока я жив! — покровительственно хлопает по
плечу.
Приняв сигарету, затягиваюсь. Вернее — пытаюсь, но горло тут же
перехватывает, на глазах выступают слезы, а сам Леня вдруг
расплывается мутным пятном. Я моргаю, пытаясь сконцентрироваться, и
вместо товарища вижу перед собой огромного, толстого, рыжего
котяру. В синих джинсах на подтяжках. Кот выдувает из пасти белый
пузырь, который лопается, залепляя усатую морду, и словно издали
слышу насмешливый мурлыкающий голос: «Эх ты! Это ж бубль-гум!» —
Тут же перед глазами все проворачивается, как в калейдоскопе, и вот
я уже лежу на пляже. Горячий песок под животом, никаких дурацких
покрывал, тихий, баюкающий шум прибоя, от солнцепека на голове —
шапка-треуголка из газеты. Бабушка научила делать. И придумали же
люди! Меж пальцев просачивается белый песочек, с мелкой-мелкой
галькой. В воздухе плывет аромат жареных сосисок.