С погодой Сан Саныч ошибся на 12 часов.
В 16:00 пришел расстроенный Маркони, наш радист, и протянул мне текущую метеосводку. Там со знаком «срочно» значилось штормовое предупреждение. Надвигался мощный тайфун «Глория». Все работы необходимо было прекратить и бежать в укрытие. Я поднялся к Сан Санычу.
– Что будем делать, кэп?
Он хмуро посмотрел на меня, подняв брови, словно перед ним был юнга, вернувшийся от амазонок.
– Чай будешь? Напрасно. Чай – это жизнь. Особенно перед штормом. Не горячись. Работа подождет. Надо убегать со всех ног. Прятаться. Но куда? Западная Камчатка – как табуретка. Ни одного укрытия. Придется штормовать носом на волну. Идти вперед полным ходом против ветра.
– Так мы можем уйти очень далеко от района работ, если судно будет идти полным ходом!
– Все в руках Божьих! Главное, сынок, «нам бы только ночь простоять да день продержаться». Все лучше, чем собой рыб кормить.
– Что? Все так серьезно?
Сан Саныч опять посмотрел на меня, как на юнгу, проглотившего омара.
– Обычно. Терпение, сынок, – вот главная заповедь моряка-дальнобойщика. Тер-пе-ни-е!
Ветер усиливался. Вся команда судна готовилась к встрече с ураганом. Все, что плохо лежало и болталось, привязывали и закрепляли. Боцман зычно гонял команду по палубе. Старпом шумел в каютах и на камбузе. Я зашел в лабораторию. Здесь были все. Ребята также привязывали наше оборудование к стенам. Столы были уже застелены мокрыми вафельными полотенцами. Над ними возвышались стаканы с золотистым чаем. Лера ласково ворковала с Веней. Около них крутился второй механик. Было видно, что она уже прекрасно освоилась в мужской компании и находилась в центре внимания. Улыбка не сходила у нее с лица. Пряди волос излучали солнце. Она хозяйственно угощала всех чаем.
– Гриша! Чай будешь?
Лера посмотрела как-то особенно на меня. В ее глазах полыхала тревога и страх. Словно ее душа разрывалась от предчувствия беды и безумной качки.
– Спасибо, Лерочка! Я за Джима беспокоюсь! Пойду к нему. Ему очень тяжко!
От качки стало тошнить. Обоняние обострилось. Даже потушенные сигареты издавали горький смердящий запах. Рот наполнялся слюнями. К горлу подкатывали волны какой-то кислятины.
– Меня, как Байрона, от шторма спасают бифштексы, впрочем, глазунья из пяти яиц – также замечательно. Аппетит резонирует с каждым баллом начинающегося шторма! – бравада Вени не знала границ.