– Лина, – звучит не то грозно, не то обеспокоенно. С эмоциями Эдуарда вообще сложно разобраться, потому что чаще всего у него их нет. – Что случилось?
Бровь, понимаю я. Значит всё же обеспокоенно.
– Я неудачно вошла в поворот, – отвечаю на автомате и вновь сама себе удивляюсь.
Как быстро я научилась лгать.
– В поворот? – переспрашивает, всё ещё разглядывая рассечение, и я киваю, на что отчим озадаченно хмурится. – Вы с Егором заезжали в клинику?
Теперь я качаю головой.
– Нет, меня осмотрела медсестра в университете.
Кайманов наконец отпускает меня и отступает назад.
– В университете? – презрительно говорит он, явно недовольный стечением обстоятельств.
А зря, в клинике, с которой у него заключен договор, врачи и медсёстры хоть и чересчур вежливые, но никто из них так не искренен, как та женщина.
– Всё нормально, ничего ведь страшного, мне промыли рану и…
– Промыли, – опять звучит так, будто на самом деле я сказала, что туда грязи насыпали. – Ещё бы на ранку подули, почему бы и нет? Конечно, я же ежемесячно спонсирую их университет, чтобы они моей дочери просто промывали раны.
А вот и Кайманов Эдуард во всей красе. Грозный и невероятно спесивый, а ещё не прощающий ошибок и требующий ото всех, чтобы каждый в этом мире знал своё место. Мне же почему-то именно в этот момент стыдно за то, что он мой отчим. А ещё заранее неловко перед медсестрой, он не оставит это просто так.
– Я сама… – но Эдуард мне даже слова не даёт сказать.
Всё, этот поезд уже не остановить, сшибёт так, что никогда уже не оклемаешься.
– Егор видел это?
Егор определённо видел это. Хотя киваю я не из-за того, что хочу сдать его. Ответить нет означает сдать его, надо быть слепым, чтобы не заметить такого, когда едешь с ним в одной машине домой.
– Ладно, – звучит из уст отчима как что-то, что не предвещает ничего хорошего.
Я же предпочитаю ничего больше не говорить, чтобы не усугубить ситуацию. Ещё несколько мгновений Эдуард продолжает смотреть на мою бровь хмурым взглядом, от которого хочется прикрыться, потом поджимает губы и переводит его к моим глазам, всё ещё оставаясь недовольным и мрачным.
– Отдыхай, Лина, – говорит он мне, но не с той интонацией голоса, когда это действительно звучит тепло и заботливо. – Через час я жду тебя в столовой, у меня для вас с Егором есть очень важные новости.