Было что-то особенное в этих людях,
из-за чего ему жалко было с ними расстаться – любопытство точило.
Да и сорок золотых – приятный довесок, чего уж. Наконец, Аларик
решился:
- Хорошо, - кивнул он, щелчком
подозвал разносчицу и потребовал ещё вина.
- Торопиться не будем. – Он обвёл
взглядом четверых новых попутчиков. – Раз уж нам предстоит долгое
путешествие, не мешало бы познакомиться поближе.
Как бы ни кичились гонзийские
аристократы своими пышными особняками и роскошными фонтанами,
возведёнными в Анции, всё равно фактической столицей Гонзы
оставалась Лаветта – шумный торговый порт на берегу Латтийского
залива. Гавань Лаветты словно самой природой была предназначена для
морской торговли, и неудивительно, что семьсот лет назад здесь уже
стоял форт, окруженный доками и пристанями. Постепенно вглубь
побережья протянулись ровные улицы, спланированные так, чтобы
морской бриз выгонял с них летнюю жару. Здесь зародились первые
банки и была открыта первая товарная биржа. Город рос, ширился,
богател. Расцветали уютные площади, один за другим вырастали на
улицах крепкие особняки купеческих семей.
Синий купол неба, опрокинутый над
городом, звенел от июльского зноя. Несмотря на жару, в порту целый
день не смолкал оживлённый гул. Камни пирса раскалились настолько,
что обжигали босые ноги. Над приземистыми зданиями складов воздух
струился и дрожал от жары. Тем не менее, люди продолжали работать:
швартовались корабли, выносились и убирались в трюмы тюки с
товарами. На разных концах пристани, то здесь, то там слышался
чужой говор и звонкие шлепки ладонью, скреплявшие сделку. Где-то,
судя по грохочущим звукам, по сходням скатывали бочки. Над
сверкающей водой низко кружили чайки, привлечённые запахом рыбы,
хотя к этому часу рыбный рынок уже отработал своё и закрылся. Порт
гудел как улей в разгар лета, и азарт дополнительных барышей
действовал на здешних торговцев сильнее, чем медоносный луг на
рабочих пчёл.
Почтенный торговец Джозер, один из
самых влиятельных людей Лаветты, принимал гостя подальше от
городского шума в своём богато убранном доме, где толстые каменные
стены и прикрытые ставни создавали иллюзию прохлады. Джозер
занимался сделками такого масштаба, что традиционная услужливость
торговца давно умерла в нём и забылась навсегда. Высокий,
осанистый, с крупным значительным лицом, он больше походил на
знатного вельможу, чем на купца, хоть и не кичился своим
богатством. И не одному человеку из сильных мира сего приходилось
униженно дожидаться в библиотеке, когда хозяин соблаговолит его
принять.