Сейчас постель Джайгарша греет пышногрудая, широкобедрая
силуранка, просто созданная, чтобы вынашивать и рожать детей.
Именно греет постель, ничего больше! Крохи мужской силы, скупо
отмеренные богами, он растратил, расплескал и теперь не был
способен вообще ни на что. А какой смысл быть королем, если
династия на тебе и оборвется? О Безликие, как Джайгарш хотел сына!
Законного, незаконного – плевать! Лишь бы не приемыш, а родная
кровиночка! Он бы и девочке обрадовался. Но к чему мечтать, если
вид розовой сдобной силуранки вызывает тоску и желание
удавиться!..
За тяжкими думами король не заметил, как забрел в поросшее
вереском ущелье. От мыслей о собственном ничтожестве его отвлек
жалобный визг, доносящийся из узкой черной расселины. Бестолковый
пес успел туда забраться и вляпался в какую-то передрягу.
Король досадливо шагнул к провалу и остановился, сообразив, где
он находится. Это было место, которое рыбаки называли «Грот
дори-а-дау».
Есть у дочерей Морского Старца другое имя, настоящее. Но люди
боятся произносить его вслух, чтоб не накликать беду. Называют
подводных хозяюшек земными прозвищами. Если сгоряча, в раздражении,
то «хвостатая». Вытащит рыбак невод без улова, но с солидной дырой
– хвостатая озорует! А если с почтением, чтоб задобрить, то
«дори-а-дау» – красавица из глубины.
Ха, красавица! Откуда людям это знать? Дочери Морского Старца
меняют обличья так ловко, что Хозяйка Зла завидует! Сегодня
дори-а-дау – акула, завтра – альбатрос, а послезавтра человечью
личину примерит, старую или молодую, уж как на ум взбредет. А к
людям они относятся с презрением, простительным для созданий,
живущих, по слухам, тысячелетия.
Скользкая особа, что облюбовала этот грот, людей не жалует.
Иногда человеку удается встретить ее в каком-нибудь обличье и даже
изловить. За свою свободу дори-а-дау предлагает щедрый выкуп – и
слово держит твердо.
Только дар ее всегда оборачивается жестокой насмешкой…
Джайгарш, суеверный, как все моряки, хотел уйти, но проклятый
пес завизжал еще отчаяннее. Пират, беспощадный к людям, был
необъяснимо добр к животным. Плюнув в сердцах, он шагнул во
тьму.
На ощупь спускаясь подземным коридором, Джайгарш вспоминал
рассказы рыбаков. В поселке еще живы были старики, своими глазами
видевшие, как утонул весельчак и задира… как там его звали, не
припомнить… Ну, неважно.