– Ушел, медведище. Ну, кулак у него… Эй, сосед, а ты кого
поймал?
– Да держу одного поганца… Сразу пришибем или как?
– Слышь, Крулат, а он какой-то не тот…
– Тот, не тот – вяжи его, соседи! Хоть одного, да словили!
Жайта, глянь, не он у тебя ночевал?.. Ну, что ревешь, дура-баба?
Другой, так все одно – из ихней шайки. А ну, тащим к Лягушачьей
заводи! Не покажет, где моя Рыжуха спрятана, – там его и утоплю,
греха не побоюсь!
А высоко над гамом и сумятицей, на толстой сосновой ветке сидел,
прижавшись к стволу, маленький лесовичок. Настоящий. Серо-зеленый,
неразличимый в шапке хвои. С испугом и недоумением глядел он вниз и
вздыхал: до чего же шумна, непостижима и опасна человечья стая!
* * *
Под утро крестьяне вернулись в деревню, ведя за рога Рыжуху.
Пленник, долговязый тощий прохвост с соломенного цвета волосами,
без писка согласился показать, где спрятана корова, под градом
тычков и пинков проводил своих пленителей к заветному оврагу, а
затем в темноте сбежал. Его исчезновение никого не огорчило: мужики
торжествовали победу, наперебой галдя и вовсю преувеличивая свои
заслуги в разгроме шайки. Крулат гордо обнимал за плечи жену: рябая
не рябая, а кошелек отстояла!
А сбежавший бродяга чащей вернулся к реке, спустился ниже по
течению, перешел вброд протоку и очутился на островке, поросшем
ивняком.
– Ты, что ль, Недомерок? – окликнули его из зарослей.
– Ну, я, – мрачно отозвался долговязый Недомерок,
раздвигая перед собой ветви и бредя на голос. Ему хотелось сказать
еще очень и очень многое, но выбитый зуб и расквашенная нижняя губа
умерили его красноречие.
На полянке Недомерок обрел троих приятелей, не менее
потрепанных, чем он сам. Плюхнувшись наземь, обвел их
неодобрительным взором.
Атаман – крепкий, плечистый тип по прозвищу Шершень – лежал на
животе, подперев подбородок руками, и угрюмо глядел перед собой.
(Не очень внушительная поза, но откроем секрет: тяжелый башмак
одного из мужиков на несколько дней отбил у Шершня охоту сесть.)
Атаман вспоминал былые деньки, когда шайка ловила по дорогам
одиноких путников и продавала за море или в рудники. В этом деле
был у шайки высокородный покровитель, за спиной которого компания
Шершня жила и не тужила. Но года три назад гнев короля Тореола
обрушился на знатного покровителя – и враз оборвались связи с
рудничным начальством и с торговцами, тайно вывозившими рабов за
границу. Шайке пришлось проявить изрядную прыть, чтобы не оказаться
на одной цепи со своими жертвами.