Мать Дената, Ара́нша, до рождения сына была десятником в
гарнизоне Найлигрима. По закону беременная и кормящая женщина не
может быть наемницей, и Аранша, скрипнув зубами, сдала оружие и
бляху десятника. Едва отняв сынишку от груди, упрямица потребовала,
чтобы ее вновь приняли на службу и вернули бляху. Муж возражал,
считая, что супруге дарнигара нечего делать на плацу и в карауле.
Пусть за сыном присматривает, а то малыш вечно возникает в самых
неподходящих, подчас опасных местах… Аранша кинулась за помощью к
супруге Хранителя, вместе с которой пережила много опасных
приключений. А Сокол поддерживал Харната – из мужской
солидарности.
Но теперь этой игре конец. Нельзя уходить в опасный путь,
оставив дома обиженную жену. Вот снимет озорников с крыши – и
пойдет мириться…
Сокол хотел уже отойти от окна, но тут Денат поднялся на
толстенькие ножки и уставился вниз, сунув палец в рот.
Арайна строго шлепнула малыша по руке (отучает от дурной
привычки!) и что-то негромко сказала. Ее брат встал во весь рост
рядом с младшим приятелем и указал на шайвигара и торговцев.
Денат кивнул, чуть пригнулся, вытянул вперед руки и резко дернул
на себя что-то незримое, словно подсекая кого-то под колени. Тут же
снизу донесся вскрик: толстяк шайвигар растянулся на земле, у ног
ошеломленных торговцев.
Малыш поднял ручонки над головой и снова дернул что-то невидимое
– на этот раз сверху вниз. Широкая рама с натянутым на нее
полотнищем переломилась, упала, накрыв линялой тканью шайвигара и
торговцев, превратив всех в барахтающийся и бранящийся ком.
Трое ребятишек на крыше заливисто хохотали.
Ралидж отпрянул от окна. Неужели есть хоть немного правды в
странных слухах, что ходят по крепости об этом рыженьком карапузе?
Все-таки его мать всю беременность провела в плену за Гранью, даже
родить сына ухитрилась там же, в Подгорном Мире.
Ладно, с этим можно разобраться позже. Пора снять проказников с
крыши.
В коридоре встретилась жена – бледная, хмурая. Не поднимая глаз,
поклонилась – не любимому человеку, а супругу и господину.
Мысленно извинившись перед почтенным Харнатом, Сокол сказал:
– Дорогая, я тут подумал насчет Аранши… Пожалуй, ты была
права. Пусть возвращается в войско – десятником, разумеется. С
дарнигаром поговорю сам, а ты, я думаю, не откажешься ее
обрадовать.