Оживилась. Просияла. Как девчонка, бросилась на шею.
Ну и пропади пропадом эта мужская солидарность!
* * *
К восточной стене крепости изнутри прилепился сарай. Когда-то он
был конюшней, потом превратился в склад всякого барахла:
рачительный шайвигар ничего не выбрасывал. А два года назад
Хранитель велел Левой Руке распихать хлам куда угодно, хоть в
собственные покои, и отдал сарай под лабораторию своему
воспитаннику Ильену: мальчик увлекся алхимией. А парнишка создал
сарайчику такую репутацию, что никто из наемников и слуг не рискнул
бы туда сунуться ни в трезвом, ни в пьяном виде.
Двери приоткрыты, изнутри заложены на крюк. Простое дело –
просунуть в щель руку, снять крюк. Но Ралидж колебался. Хорошо,
если сверху на вошедшего всего лишь опрокинется ведро с толченым
мелом или с водой. Может сработать и новая ловушка, пакостнее
прежних!
Поэтому Хранитель громко стукнул в дверь:
– Гостя пустишь, Ильен?
Изнутри что-то громыхнуло, и веселый голос отозвался:
– Это не гость, а хозяин! Я сейчас!
Юный алхимик встал на пороге. Глаза Хранителя посерьезнели. До
чего же походил щуплый, с мелкими чертами лица подросток на своего
знаменитого деда Илларни, для всего мира – великого астролога, а
для Ралиджа (тогда еще Орешка) – лучшего хозяина в мире! Маленький
Орешек был не столько рабом, сколько учеником, любимым
воспитанником.
Судьба неплохо пошутила: теперь внук Илларни оказался на
воспитании у Ралиджа. Что ж, надо платить долги.
– Я сейчас снял с крыши храма своих паршивцев, – сказал
Сокол, входя в сарай. – И Дената. Представляешь, обиделись: играть
им мешаю!
– Шустрые растут, – взрослым голосом поддакнул Ильен,
поправляя свой холщовый фартук, весь в пятнах и местами
прожженный.
– Слушай, – решился Ралидж, – ты за дарнигаровым карапузом
ничего такого не замечал… странного?
Ильен по-птичьи склонил голову набок, став еще больше похожим на
деда.
– Странного? Не знаю. Сам не видел. А разговоры
пересказывать не хочу.
– Разговоры-то и я слышал… Ладно, показывай, что
сделал!
Повеселев, подросток нырнул под стол и извлек оттуда небольшой
бочонок из аккуратно подогнанных светлых досок. Наррабанцы в таких
бочонках перевозят дорогое вино.
– Вот! Пока состава на один бочонок, но я еще поработаю. К
утру наберется на два. Господин ведь утром выезжает?