– Позволите, я пройдусь щёткой по вашим волосам?
Взвизгнул второй горн.
– Разве нам не стоит поторопиться? – дожевав, уточнила Белая роза, неловко вдев руки в просторные рукава.
– Нам и полгорна хватит, – пообещала жрица и сунулась в мыльную комнату за щёткой. – Я быстро. Наклоните голову.
Белая роза напряжённо дёрнулась назад.
– Больно? – испугалась жрица.
– Нет.
– Вот, умею я волосы чесать. Я, когда в долине жила, всех чесала и заплетала, – жрица говорила свободно, полностью отдавшись воспоминаниям. – Даже как-то перед Великим днём пришлось до рассвета не спать, помогать всем сёстрам с причёсками.
– Сёстрам? Ай! – попытавшись повернуться, Белая роза вскрикнула, когда щётка дёрнула прядь.
– Стойте ровно, – отчитала её жрица, но, поняв, что натворила, застыла.
– У тебя есть сёстры? – переспросила Белая роза, сделав вид, что не заметила ошибки.
– Т-трое, младших.
– Зачем же ты пошла в храм?
– Кто-то должен был. У нас в семье все… – жрица помедлила, – рыжие. Вот и пошла я в храм Солнца, замаливать грехи, – она вновь принялась вычёсывать волосы Белой розы. – Мне говорили, что отправят в храм Луны после первой ступени обучения. А на распределении посмотрели и решили: росточком-то я не вышла, подумают все, что ребёнка сделали жрицей Луны, замучают священников жалобами. Так и оставили в храме Солнца. Там меня один господин заметил, сказал, что с таким голосом нужно в храм Ораи. Я сразу и скумекала: если попаду, это же какое освобождение от пошлины моей семье выпишут.
Белая роза неловко поджала губы, опустила взгляд. Она не могла заставить храмы отказаться от старого заблуждения, будто темноволосые или рыжие – это грешники, отмеченные богиней. Да, уже мало кто в это верил. Как иначе, когда за время войн и расширения империи коренное светловолосое население давно перемешалось с разными народами? Но в каждом новом Цикле света выдавались сотни тысяч листов Пошлины кары, незаменимых для поддержки казны. А листов освобождений, выписываемых грешникам, поступившим на службу в храм, – единицы.
Жрица отошла, щётка глухо клацнула о скамейку.
– Всё? – Белая роза провела рукой от макушки до кончиков волос у поясницы.
– Всё, святая. Можем идти, надо сверну…
– Я знаю, где старая молельня, – перебила Белая роза.
Оставив жрицу закрывать двери, она прошла к выходу, спустилась на дорожку из светлой мраморной крошки и на мгновение остановилась, вгляделась в трёхэтажное здание. Оно располагалось правее – в передней части Малой горы, и почти не отличалось от её обители: те же простые белые стены, плоская крыша, разве что размер побольше, да на стрельчатых окнах отсутствовали решётки. Чем жрицы с удовольствием пользовались, раскрывая окна и навешивая сушиться на рамы рясы и мантии. Обычно серые: от тёмных к светлым, но в то утро кое-где уже виднелись и белые.