Я обратил внимание на небольшой двухэтажный дом, около которого мы и остановились. Наше новое место жилья на целый кромешный месяц в лесу, где солнце над нами будет только в зените, а звенящие мошки, которые уже подобрались к уху, будут преследовать даже дома.
Я раздражённо отмахнулся от насекомого и заметил, что ближе к земле стены дома уже покрылись сочно-зелёным мхом, выше – вьющимися растениями. Окна совсем крошечные и выложены плотным цветным стеклом… Сколько там внутри света? Кажется, его нет совсем. Как в гробу.
Рядом стояло ещё несколько похожих домов, но кроме нас – кроме нашей машины, тут никого не было.
Справа я заметил дорогу, которая давным-давно превратилась в оленью тропу. Стоило только на неё глянуть, как я услышал грубые наставления. Будто пихали раз за разом грудь, прямо к обрыву, по которому мы поднимались:
– Эндрю Дрейк Харвильтон, не смей никуда отсюда уходить, – обратился ко мне отец, доставая чемоданы из багажника.
Когда отец скрылся, я произнёс про себя:
– Да пошёл ты.
Грубиян и лентяй, да? Только если я что-то возьмусь делать, отец начнёт причитать, что я всё испорчу, что чемодан на ногу ему уроню, или хуже того, поцарапаю дорогую кожу, что, вообще, Эндрю Дрейк Харвильтон, твоё дело – всегда стоять в стороне и слушать взрослых, а не рыпаться и что-то там доказывать. Думаешь, ты чего-то стоишь?
Если бы я так думал…
«Ты чего-то стоишь только в одном месте».
Я мотнул головой, вытряхивая гнилые слова, и пошёл по оленьей тропе. Она уходила вниз под углом. Привела сначала к небольшому пруду, вокруг которого вились маленькие мошки, более безобидные, чем те, что звенели над ухом, но более настырные.
Я, размахивая рукой, прошёл мимо них, и ступил в грязь, чуть не упал и решил, что стоит идти по сухой тропе. Она видна не так хорошо, как прежняя, была у́же, более травянистой, но и более безопасной.
Пока шёл, вечно вздрагивал то от треска ветки под ногами, то от шуршания куста, который сам задел, то от собственного дыхания. Здесь тихо. Слишком тихо. Ни щебетания птиц, ни стрекота сверчков, ни карканья ворон, ни даже омерзительного свиста комаров… Они все пропали, и я остался один. Никого, кроме меня и моего сердца, тут нет.
По коже проскользнул холодок, а волосы на руках вздыбились, и я попытался растереть локти, чтобы унять подступающую тревогу. Да, немного не по себе. Да, кажется, что сейчас кто-то покажется. Да, кручу в голове все эти низкосортные ужастики, которые пугают одними скримерами, но тут только я. Воображение – твой страшный враг, а не реальность. Тем более, раз тут так тихо, то чужое приближение я услышу за километр. Даже птицу в небе, даже гусеницу на листе… Хоть кого… но это не успокоило меня, и я прибавил шагу.