При этом учитывал, что клиентам вера в форму – без меры и нормы, а общипанные кости, пуп и экскременты сгниют и не пройдут суд как документы. Труп на погосте отпоют, а по справке он – на поправке, угодил в тыл, занесен в студенты, вступил в брак, расплодил вояк, получил пенсион как многодетный фронтовик, проник на ставку в секретный павильон, заключил сделки на поставку белки, исколесил мир и прикупил для ребяток с десяток квартир.
– Пока у мертвяка в червяках задница, он – вон, размножается! – изрек без сурдин один паренек.
И потому первачу воздали должное, а самому ловкачу обещали надежное: снесут дохляка в лес – тут наверняка возьмут деликатес!
Но едва ли понимали, как выполнять так обещанное:
– Кровать с изувеченным, – признали, – не женщина: не поднять, не подмять, не унять и не венчана!
6
Бедняжка – мертвец: без бумажки и конец – не венец.
Покушалось соседство на его наследство, но просчиталось: осталась всего – малость. Для отправки генерала в отставку пожелало справку – а и справка не получалась.
Узнавали о пристанище на кладбище – и там отказали:
– Нам – останки бродяги? Ком с дерьмом? Без бумаги и по пьянке едва ли возьмем!
И разбрелись соседи тихо по углам, как рысь – от медведя, а лихо – по горам.
IX. БУКСИРЫ ИЗ КВАРТИРЫ
1
Тело не терпело бумажной отсрочки и уныло доходило до точки. А однажды ночью услышали из квартиры писк на полмира: то ли мыши раздирали в клочья лысый мениск, то ли крысы рвали мозоли – вдрызг.
Соседи – не медведи в спячке: не спали из-за драчки до утра. А встали – осознали: не игра.
И созвали в прихожей сбор на разбор ссор и поддержали разговор, похожий на раздор: за укором – спор, за спором – вздор.
– Злой бузотер, – прокричали, – плох! Слышны баталии блох! А от войны из квартиры – ни ногой. Заглох мотор у задиры! Нужны буксиры!
И орали наперебой, пока не издали вой:
– Долой мертвяка любой ценой!
А закончили сбор – убрали труп в коридор.
Привязали раскуроченного за чуб над лестницей:
– Скажем, там и повесился. Из-за кражи и дам.
– Доневестился!
2
Минуты в коридоре мертвели от смуты, а часы ползли еле-еле, как корабли в открытом море, и сиротели без событий на просторе, как трусы, забытые под корытом на заборе.
Прохожие избегали негожего и только стойко вздыхали:
– Видали? Едва ли ему ловко тут.
– А почему к конторе не унесут страшилу?