Внезапная догадка заставила её притихнуть, а потом выбежать из пахнущей дрожжами и брагой избы в грязный, плотно заросший сорняком двор, хлюпая худыми галошами.
Женщина бросилась в свою убогую летнюю кухню и остановилась перед керогазом, на котором они с вероломным муженьком варили свой знаменитый на всё село самогон.
– Змеевик спёр, стервец! Новый змеевик. Ах, ядрёный хрен, чтоб ты сдох! Как жить-то теперь? Как жить? – неистово орала безутешная хозяйка, когда на крики подоспела одна из её закадычных подружек Вероника Попова.
– Мань, чё орёшь? – спросила та, пряча светло-карие глаза. По правде говоря, Панова пришла к Рукавице не просто так, а с целью разведать обстановку. Манькин неверный Петька к ней с прошлогодней весны похаживал, а теперь, с какого-то перепугу, планировал плотно обосноваться. Только ладная и пригожая Вероника своего мужика из мест лишения свободы ждала и красивому, но ленивому Петьке была не больно рада. Если дойдут до её хмурого мужа-сидельца пикантные слухи про их с Петей чудесные шашни, то мало не покажется ни изменщице, ни её любезному другу – муж у Поповой мужик серьёзный и юмора совершенно не понимает. Шутка ли, у человека вторая ходка и снова за мордобой.
– Чё-чё, огурец через плечо, – сплюнула Манька на земляной пол по-мужски, но тут же по-женски горько всхлипнула, – Бросил меня Петя, вот чё. Обозвал Ку-ку-ли… Мужиком каким-то, будь он неладен, и ушёл от меня, сволота подзаборная. Узнаю, кто приютил, убью, – она скосила глаза, как будто что-то заподозрила, развернулась и пристально на Веронику глянула, – Знаешь чё-нибудь про Петьку? Говори сейчас. Всё равно люди доложат, – Манька сдвинула свои густые, неухоженные брови и стала лет на десять старше, – Я, между прочим, от Петьки ребёночка жду.
– Ребёночка? – Попова нервно сглотнула, делаясь красной, как варёный рак. Мысли в её голове совсем запутались, и единственное, что имело сейчас значение – это выдворить ненужного ей, блудливого лентяя Петьку обратно, – Понятно. Разузнаю, и всё тебе расскажу. Я ж завсегда с тобой. Ты – лучшая моя подруга.
– Ага, подруга. Знаю я про ваши с Петькой свидания, – вырвалось у обиженной Маньки краткое, как приговор, и тихое, как шум камыша, – Не удивлюсь, если он сейчас у тебя отсиживается. Только не быть вам вместе, поняла?