Летом 2022 года я отправился на Донбасс с тяжёлым сердцем. Просто взял билет в один конец и поехал. Никуда и ни к кому. Позитивных ожиданий не было, скорее напротив. Но оставаться было невозможно. Остро давило предчувствие катастрофы. И ощущалось, как там, в краю шахтёров и металлургов, сгущается сейчас мировая история, определяя миру и мне лично дальнейшую судьбу. В этой мрачной неопределённости, тотально поглощающей все мысли, лучшее, что оставалось сделать, – оказаться внутри событий.
Когда-то я бывал в этих краях в роли репортёра собственного блога. Не столько из профессиональных перспектив, сколько из побуждения видеть правду своими глазами. Не стал изобретать нового способа и в этот раз. Лишь устроившись в Донецке, наутро поехал на самый краешек, в недавно освобождённый рабочий городок, вооружившись фотокамерой. Ловить нерв времени.
Опустевшие дома грустно взирали пустыми глазницами, хрустела под ногами грунтовка, наросшая поверх древнего советского асфальта. Несколько кварталов пятиэтажек перемежались россыпью частного сектора, где-то вдалеке перекликались гаубицы, а поблизости – псы. Присутствие людей лишь чувствовалось, на улицах не было ни души.
Частным домикам повезло остаться почти не потрёпанными. Лишь заборы и крыши посечены осколками. Бой здесь был скоротечен. Возле одного из домов увидел старушку. Платок, на руке полотенце. Можно сказать, нарядная. Дверь калитки открыта. Я остановился.
– Вы з управы? – спросила она с чётким украинским акцентом.
– Нет, – не сразу поняв, ответил я. – Просто.
Некоторое время она молчала, без стеснения разглядывая меня.
– Помер дид. Вэсь. Вчора выдвэзлы, – поведала наконец.
Я стоял, не зная, что сказать.
– Это из-за..? – повёл рукой в сторону далёких отзвуков фронта.
– Та ни. Що вы. Час такэ, – хотела сказать ещё что-то, но подёрнула плечами и сухо смахнула из-под глаз. – Заходьте.
Типичная хата с парой маленьких комнат и просторной кухней. Бабуся указала на табурет перед клеёнчатым столом, приглашая сесть. Окна побиты. В углу иконки. Полутьма. Наверное, света нет. Пока лето, ничего страшного.