Он замолк и на мгновение прикрыл глаза. Гневная бледность его
лица сменилась болезненной белизной.
Что верно, то верно. Никто не заставлял. Однако гнева такого
Эннеари не испытывал за всю свою прежнюю жизнь. Он и глаза-то
прикрыл, чтобы не смотреть на лицо Лерметта, с которого всякое
выражение словно схлынуло. Что ж, как ему будет благоугодно.
Эннеари нет никакого дела до Лерметта и его лица. Есть ведь предел,
который никому переступать не дозволено. Даже человеку, который
спас тебе жизнь. Возможно, именно ему — в особенности.
Оскорбление было невероятным, чудовищным. И словно Лерметту мало
было несправедливого упрека, он даже не удосужился вид сделать, что
упрекает не постороннего. Не "Арьен", но — "Эннеари". Лерметт
припечатал свое невозможное обвинение именем дальней ветви,
холодным, словно презрительный плевок врага, остывающий на щеке
умирающего. Да нет, не врага... ненависть — штука жаркая, обжигающе
жаркая... и обжигающе желанная. Кто сказал, что ненависть ранит?
Куда ей до презрительного безразличия!
Эннеари, захваченный собственным гневом, почти не замечал боли в
сдавленных ногах и только один раз охнул невольно, когда Лерметт
попытался приподнять камень.
— Не трудись, — нехотя промолвил Эннеари. — Тебе меня не
вытащить.
— Это... еще... почему? — выдохнул Лерметт, выпрямляясь.
— Потому что ноги в эту сторону не сгибаются, — ровным голосом,
стараясь ничем не выдавать своей ярости, произнес Эннеари. — Иначе
и камня подымать бы не пришлось. Кстати, тебе его все равно не
поднять.
Это Лерметт и сам наверняка понимал. Не мог не понимать. Но и
смириться с неизбежным не желал.
— Я и не стану, — ответил принц, оглядываясь по сторонам, точно
выискивая что-то. — Если слева подпихнуть в щель немного камней
поменьше, можно попытаться его столкнуть.
Решение было не из самых скверных — и уж во всяком случае лучше
попробовать спихнуть камень, чем лежать, ощущая, как он все сильнее
сдавливает ноги, покуда не сползет вниз окончательно, размозжив то,
что под ним, в кровавое пятно. Это вам не сломанные ребра. Такого
Эннеари не залечить нипочем. Молод еще, не научился... а теперь уже
и не научится. Потому что... потому что он не хочет принять
спасение из рук Лерметта еще раз.
Утишить гнев никак не получалось. Тяжкая его волна вновь
захлестнула Эннеари, когда он увидел краем глаза, как Лерметт
бродит вокруг в поиках подходящий каменй — не слишком мелких и не
слишком крупных.