— Держись, — молвил Лерметт, почувствовав на себе взгляд
Эннеари. — Еще немного продержись... я сейчас... сейчас...
Нет, ну кто бы говорил. Да еще таким сорванным голосом — будто
его и вправду заботит участь плененного камнем эльфа. Ишь ты, как
старается. Да по какому праву ты смеешь оскорблять меня снова — на
сей раз своей заботой... своей равнодушнойзаботой? Ты ведь
сам дал мне понять, что я для тебя никто. Ты зачем-то вытащил меня
из-под снега — а потом все оттолкнул и от всего отказался. От моей
дружбы, от моего служения, от благодарности моей... ты ничего мне
не дозволил, все отнял — даже право воздержаться от еды, которая
тебе нужнее... так как же ты смеешь говорить мне "держись"! С
врагом, и то обходятся милосерднее... даже и этой чести — быть
твоим врагом — и той ты мне не оставил... так кто же я тебе? Не
друг, не оруженосец, не спутник дорожный, не слуга... так почему ты
сейчас заботишься обо мне, спаситель мой? Даже к собаке не
относятся с подобным безразличием... разве что с вещами так
обходятся. Так ухаживают за красивой резной фигуркой, стоящей на
полке — полюбуются мимолетно, стирая пыль, и задвинут на привычное
место, не одарив ее ни мыслью, ни чувством — вот и вся забота. Но я
не фигурка из кости, не предмет, не вещь! Душа во мне живая, и она
содрогается от обиды, не силах снести твоего равнодушного участия.
Простое безразличие еще можно стерпеть — но вот безразличную
заботу... Я не вещь — слышишь? А если я для тебя всего лишь вещь,
друг-приятель, то и ступай себе мимо — а вещь и на дороге полежать
может. Незачем тебе ее подбирать. Уходи.
Эннеари насилу разлепил губы.
— Уходи, — сипло произнес он.
Лерметту показалось, что он ослышался.
— Что? — переспросил он, не веря себе.
— Уходи, — повторил эльф. — Оставь меня.
— С какой это стати? — вымолвил потрясенный Лерметт.
— У тебя в Долине свое дело есть, — медленно произнес Эннеари. —
Срочное. Вот и займись им. А меня оставь.
— Ты что, вовсе с ума свернулся? — Лерметт от возмущения даже
найденный с таким трудом округлый камень выронил, и тот с грохотом
заподскакивал вниз по тропе. — Дело подождет. Оставить тебя здесь
одного на верную смерть... да кем ты меня считаешь?!
— Уходи, — еще раз повторил Эннеари совершенно бесцветным
голосом.
— Это у тебя такое любимое занятие — себя в жертву предлагать? —
окончательно вспылил Лерметт. — Не уйду я никуда, и не надейся! То
он есть не будет, то он жить не будет... да хоть ты напополам
тресни, а я тебя вытащу.