Она ещё раз оглянулась по сторонам и достала отчаянно кричащего
и машущего обычными человеческими ножками младенца, девочку.
- Шо ж мени з тобой робыты? – задумчиво спросила девка,
разглядывая кудрявое дитя. – Молока нэма кормить, а кинуть жалко,
ты ж нэ людына.
Вдруг она прислушалась, настораживаясь.
- Тихо ты! Ша! – прикрикнула она на младенца, распахнула рубашку
и сунула ему в рот большую белую грудь. Грудь была пустой, но
голодное дитя всё равно утихло, пытаясь что-то высосать.
По просёлочной грунтовой дороге медленно ехала машина, слышалось
далёкое урчание мотора. Полевая девка подхватила ребёнка и быстро
спряталась в пшенице.
Синие «Жигули» приблизились и остановились у криницы. Из машины
выбрался молодой темноволосый мужчина, открыл дверцу женщине с
малюткой на руках.
- Погляди, - сказала мужу она, показывая на разбросанные перья.
– Кто-то лебедя, наверно, убил и съел.
- Жалко, - рассеянно кивнул мужчина, доставая из багажника две
канистры для воды. – Поможешь набрать, чтоб быстрее?
- А куда малую? – спросила женщина с улыбкой.
- Куда? – переспросил мужчина, оглядываясь. – Да хоть на
солнышке положи ненадолго в сторонке, покрывало постели, земля
какая тёплая и трава густая.
Пока они набирали воду, малышка лежала в сторонке, на клетчатом
пледе, и махала кулачками. Сперва ребёнок гулил и агукал, но
внезапно резко закричал надрывным тонким писком. Мать поспешно
поставила канистру и подбежала к дочери. Краем глаза она заметила,
как зашаталась и стихла ровная стена пшеницы.
- Чего ты? – спросила она, поднимая отчаянно визжащее дитя. –
Ой…
Ребёнок как-то неуловимо изменился.
- Напугал кто? – мать повернулась в сторону поля, укачивая
крикунью. – Кушать хочешь?
Она вернулась в машину, расстегнула блузку и стала кормить,
напевая песенку. Тем временем, отец уложил в багажник полные
канистры и уселся за руль.
- Надя, какая наша Алька кудрявая стала, - заметил он,
повернувшись к жене.
- Да, - растерянно протянула та. – Представляешь, я и сама не
заметила. Какие волосы у неё хорошие будут!
- Тебе удобно? – заботливо спросил муж.
- Конечно.
Машина тронулась с места и поехала. Шум мотора утих, и вновь
звенела только песенка жаворонка, и, где-то далеко, посреди жёлтого
моря пшеницы, надрываясь, кричал ребёнок.
***
- Стой, где стоишь... – повторила Аля и оправила белое,
струящееся по ногам платье. – Иначе не жить тебе здесь. Воду
приведу, лес заболочу, берлогу твою, заклятый, затоплю. Пущу по
миру батраком несытым!