Никиту ударило, обожгло. В
груди загорелась, запульсировала боль, и снова, как тогда, возле
дома, его затопило слепящей яростью. С утробным рыком Никита
кинулся на загонщика и сбил его с ног. Рванул за воротник
военного тулупа – и вот оно, горло! Из глаз скупого и глупого
человека, беспомощно лежащего под ним, теперь струился чистый ужас.
«Не убей…» – вдруг шевельнулось в памяти.
Никита оскалился в лицо овечьему
вдовцу, обрызгал слюной, обдал вонью из пасти и… Бросился
прочь. Он перемахнул через флажки и бежал, пока не кончились силы,
а потом свалился, заливая кровью снег. Лежал, постепенно холодея, а
сердце билось всё громче, мир кружился всё быстрее, будто рядом
открылась огромная воронка, куда неумолимо затягивало Никиту. И
тут, сквозь шум в ушах, Никита услышал тяжелые шаги. Кто-то шёл к
нему, проваливаясь в рыхлый мокрый снег. «Добивать идут», –
обречённо понял он.
А потом услышал тяжёлый,
нечеловеческий дух... Даже от лисунки так не пахло нелюдью.
– Помырае, бидолага! – басом сказали
над ним. – Гей… Да це ж не вовк!
Никита открыл глаза, но от слабости
ничего не увидел. Кто-то жуткий, большой и странный, совершенно
чужой, нагнулся и, кряхтя, поднял его на руки. В груди взорвалась
боль и всё исчезло.
***
Сперва родился голос.
– Поешь…
Сквозь темноту и смрад пробился запах
пищи. Никите сунули под нос кусочек заячьего мяса.
– Ешь, хлопче! Бо так и сдохнешь
вовкулакой…
Никита открыл было пасть и снова
закрыл. Его знобило, болела грудь.
– Ох ты ж горе горькое… – вздохнули
над ним.
Раздался треск рвущегося мяса, затем
чьи-то пальцы раздвинули зубы и затолкнули кусочек прямо в глотку.
Никита с трудом проглотил.
– Во! Це дило! – обрадовался голос. –
Ще ковтай…
Ещё один свежий, сочащийся кровью
кусок полез в горло. Никита глотнул и открыл левый глаз.
Он лежал на куче сена в сырой и
тёмной землянке. Над ним на корточках сидел громадный мужичина в
бараньем тулупе. Широкое лицо с огромным ртом покрывала густая
русая бородища, растущая чуть ли не от глаз. Со лба свисала
спутанная грива светлых волос. От него тянуло теплом, остро пахло
потом, дымом, зверем, кровью… В руках мужик держал тушку зайца, от
которой зубами отрывал куски и бросал под ноги.
– Оклымався! – обрадовался мужик и
потрепал Никиту по загривку.
– Р-р-р-р, – тихо ответил Никита,
кося открытым глазом.