Она надолго задумалась. А я переминался с ноги на ногу, и ждал ее приговора. Уже не веря в свою удачу, я открыл рот, чтобы вежливо попрощаться. Но женщина опередила меня, подняла голову, заглянула в невыразительные глаза воина и вдруг пригласила войти. От неожиданности я вздрогнул, чуть помедлили и шагнул за порог. Конечно, я был польщен! И весь подобрался, семеня за ней вглубь коридора.
«Что же ей удалось прочесть в моих глазах?» – в предвкушении чего-то неясного думал я.
Мы в несколько шагов миновали коридор, и я, с трудом оторвав взгляд от ее точеной фигурки, почти без интереса осмотрелся. Да. Все, как и прежде, как я и надеялся! Но несмотря на безразличие, которое я вдруг испытал к своим пенатам, все же родные стены на меня повлияли, заставив немного оттаять, и я переключился на то, что было более захватывающим: на легкую походку хозяйки. Внезапно я осознал, что любуюсь. И это было так невозможно, что я удивился! Меня отрезвила боль. Ведь смертнику дозволено удивляться, только лишь слегка обозначив чувство, то есть почти до ментального вывода. А я расчувствовался, как экзальтированная барышня!
Оправившись от приступа, я поглубже вздохнул, и решил, что пора начать разговор:
– Мы жили здесь втроем – мои предобрейшие родители и ваш покорный слуга!
Она кивнула и тихо заметила:
– А теперь вы одиноки! Это нетрудно почувствовать. Сожалею! Потеря близких всегда так печальна!
А ведь она меня не понимала. Что было естественно, ведь эта женщина жила в другом мире, совершенно отличном от моего собственного.
Я прочистил горло.
– Могу предположить, что ваше рождение состоялось позднее моего на два – три века, – я поклонился.
– Да будет вам известно, солдат, о возрасте женщины теперь говорить не принято. Косметология творит чудеса, и можно попасть впросак! – она засмеялась легким смехом.
– О! Вы правы! Конечно, у меня небогатый опыт в общении со слабым полом. Да у меня совсем его нет! – выпалил я и покраснел.
Она покачала головой, заметив мою неловкость и напряжение, и решительно сменила тему.
– Наверное, вам тесновато было в этой квартирке втроем?
– Я не замечал! – Ответил я, пожимая плечами. – Ведь я был счастлив!
– А что вы чувствуете, когда вспоминаете о родителях теперь?
– Ничего.
Она вздрогнула.
– Как? Совсем?
Я развел руками.
– Солдат не может чувствовать. Точнее, не может себе позволить…