О кафель ярко-голубого цвета разбивался пар, нависший в ванной, оставляя испарины, которые стекали к полу. Зеркало, у которого будто село зрение, было размыто – оно неясно проецировало происходящее внутри: стройный силуэт Ренаты плавно двигался в ритме тихой музыки, скрипящей из маленьких колонок телефона, подушки пальцев щекотались, смывая массивную пену, которая неохотно сползала к стоку.
Сначала сползала с плеч по груди, затем по животу и извивалась по ногам. Пузырьки напоминали многочисленные глазки, которые в последний раз заглядывались на девушку и исчезали в сифоне. Рената ещё около пяти минут простояла под струями горячей воды, чтобы полностью расслабить мышцы. Стояла, будто готова была открыть черепную коробку и промыть её от скопления мыслей – душ создан не только для смывания пелены грязи, прилипшей за пару дней, но и чтобы разложить по полкам мысли.
В завершение Рената, как всегда, баловалась с водой: то включала кусающий жар, то почти ледяную воду. В конце концов, выключив поток, она переключила воду с душа на кран, чтобы не выслушивать выговоры отца, на чью голову польётся вода. Ей пришлось бы снова стоять и наблюдать, как он дёргает переключатель, объясняя, насколько это простое движение, не только лёгкое в исполнении, но и оставляющее его голову сухой, словно Ренате до сих пор десять лет.