– К чему, дитя, твои неволи?
Забудь его. Оставь страданья.
– Но, батюшка… —
– Ни слова больше!
Ты – Турова! Ты знать должна,
Что сердце – глупость, что дороже
Всегда лишь долг, а не мечта!
Её дыханье оборвалось,
Но князь не дрогнул, не смягчился,
В его лице застыла ярость,
Как ледяной дворцовый шпиль.
– Ты выйдешь замуж, как пристало,
Ты не раба своим мечтам!
А завтра князь Сомов с визитом,
Чтоб закрепить судьбы устав.
Он вышел, звонко хлопнув дверью,
И тишина, как зимний лёд,
Замкнула девушку в оковах
Тех стен, где счастье не живёт.
Но что же сердце? В нём бурлило
Огнём, тревогой, дерзким светом.
Как будто крик её души
Рвал ночь в немом ответе.
И пусть разрушены мечты,
Пусть мир отныне ей не светел,
Но что бы ни случилось завтра —
Она ему напишет… Встретьте.
Под гул старинных башенных часов,
Под темноту холодной ночи,
Она дрожащей, тонкой строчкой
Ему писала вновь и вновь:
"Коль вам, мой друг, увы, не мило,
Что сердце рвётся сквозь запрет,
То жду в саду, когда уныло
Зажжётся месяц в небе лет…"
Запечатав пергамент нежно,
Гонца надёжного звала.
"К нему! Лишь он меня услышит!
Лишь он ответит! Лишь он… да?"
А где-то там, в тоске, в сомненьи,
Сквозь сон тревожный и огни,
Один мужчина, взгляд небрежный,
Читал её письмо в ночи.
И этот звук, как зов любви,
Как ветра дальнего движенье,
Пронёсся тихо, но навек
Стал призрачным огнём в мгновенье.
Андрей читал. Листок дрожал,
Как будто трепетала рука,
Что вывела слова в ночи,
Внезапно рвавшиеся в крик.
"Зажжётся месяц в небе лет…"
Он повторил, как заклинанье.
В глазах сверкнул немой ответ,
В груди звучало лишь желанье.
Он сжал письмо. В саду, в ночи…
Быть может, это глупый вызов?
Быть может, это миражи?
Иль чувство, скрытое под слизью?
Но нет. Он знал, что этот час
Решает больше, чем слова.
Что если дрогнет, не пойдёт —
Забудет свет её лица.
И он пошёл. Княжны сады
Окутал мрак и шёпот листьев,
И тонкий свет холодной мглы
Ложился мягко на аллеи.
Она ждала. Платок в руках,
Дыханье пряча, слушала шаги,
И сердце билось так, что страх
Сливался с трепетом любви.
– Вы здесь… – она шепнула тихо.
– И вы… – Андрей шагнул, не дрогнув.
И миг замерз, и тени вихрем
Сплелись в ночи, как звук без слов.
Они стояли. Так внезапно,
Так хрупко, тонко, в этот миг,
Где грозно меркли стены статны,
Где мир вдруг сделался иным.
– Мне не позволено, Андрей,
Мне запрещён и взгляд, и встреча…