А вот соученики не очень его любили, замечали, что он хорошо относится только к тем, от кого рассчитывает что-нибудь получить, при помощи кого надеется чего-нибудь добиться. Во многих случаях он был несправедливо груб, непомерно заносчив, пренебрежителен. «Даже в отношении старших» – это строка из школьной характеристики.
Окончил техникум и вскоре женился. Сначала в семье все было как будто хорошо. Жена уже ожидала ребенка. И не подозревала, что ее семейная жизнь, только начавшаяся, уже подходит к концу. Он вдруг засобирался в отъезд. Решил уехать в Карелию. Там, мол, лучше можно устроиться с его специальностью, там леса необозримые, есть где развернуться. Как приедет, напишет, вызовет к себе. Она поверила. А почему, собственно, было не поверить: внешне он оставался внимательным, приветливым, одним словом, таким, каким он ей нравился. Да, оставался, а про себя уже решил: все…
Приехал в Кемь – город деревообработчиков, энергетиков, город, откуда уходили в разные страны мира суда с лесом. Работал на лесозаводе. Чем ему там было плохо? Решил уйти. Искал чего-нибудь полегче. Вот и перешел на должность воспитателя в строительное училище. Здесь ему весьма пригодились спортивные навыки. Стал тренировать ребят по классической борьбе. Решил поступить на заочную учебу. Для этого потребовалась характеристика. Выдали блестящую. А впоследствии из того же училища писали совсем другое: что к работе относился халатно, что «имел склонность к присвоению государственного имущества». Ничего себе – «имел склонность…»
А склонность эта выразилась совершенно конкретно. Когда получил расчет, то подобрал ключи к спортзалу и украл спортивные ботинки.
Уехал из Кеми. Уехал вовремя: окружающим все яснее становилось, какой человек скрывается за этой довольно приятной внешностью.
Жена? О ней он и думать забыл, хотя отлично знал, что имеет уже сына или дочь. Как когда-то пренебрег обязанностями сына, так сейчас забыл об обязанностях мужа и отца.
Любил выпить. И поэтому часто одалживал деньги. Люди верили ему. Уж очень искренним был голос, уж очень интимно звучали в нем дружеские нотки. Задолжал буфетчице.
– Будет полный порядок, – сказал он ей. – Не веришь? Ну, возьми в залог вот это. Все-таки документ…
Она взяла и потом только, когда он уже ушел, взглянула на эту небольшую книжечку. Оказалось, что «вот это» – его комсомольский билет.