– Я в отпуске. Заходи!
Дверь мне открыл бритый Трайсер. Он закабанел еще больше, и старая майка трещала на нем.
Солнце припекало, и мы уселись на балконе. Юра принес шкалик спирта, воду и нехитрую закуску. Выпили. Сладковатая жидкость с непривычки обожгла гортань, и я в ужасе открыл рот.
– Первый раз? – Трайсер не морщась глотнул из стакана. – Разбавь побольше!
– Ты же в стройбате? – я вспомнил петлички с золотыми тракторами. – Как там? Дедовщина есть?
– Конечно! На ней вся армия держится. Пока «духарился» – прилетало. Сейчас «черпак». Жить можно. Из отпуска вернусь – в «старики» перейду, лафа начнется. А там уже и «дедушкой» стану!
Хмель ударил в мою голову: «Если перепадало ему, так что было бы со мной, окажись я там!» – и я искренне порадовался своей судьбе.
Он изменился и внутренне. Брутальность Юры и раньше не вызывала сомнений, а сейчас рядом со мной сидел мужик, познавший то, от чего у меня холодело в душе. На его ступнях, у самых пальцев, синела наколка: «Они топтали пески Байконура».
Мы пили еще, а когда я блевал с балкона, Трайсер крепко держал мои ноги.
После четвертого курса я уезжал на месячные военные сборы. Трайсер и мой одноклассник зашли проводить. Я разлил по стаканам портвейн, выпили и бывшие дембеля байками из армейской жизни вконец испортили мое, и без того поганое, настроение.
В 1985-м меня посадили и встретились мы только накануне 1987 года. Я смылся домой из техасской комендатуры и 31 декабря, вечером позвонил ему. Трайсер удивился и, не задавая лишних вопросов, позвал в баню. Пришли под закрытие. С интересом разглядывая меня, Юра спросил:
– Ты сбежал? Не поймают?
– Отсосут! – помню, зло тогда ответил я.
Хлеща друг друга веником, парились мы лихо!
Богатый на события год прошел незаметно. Я освободился, защитил диплом и к ужасу родителей устроился продавцом. Трайсер днем работал ремонтировщиком во Дворце спорта, вечером учился в МИУ и, как мог, брал от жизни все.
Однажды, пытаясь замутить с девчонками, мы повезли двух бабенок ко мне на дачу. Пока ели шашлык, то да се, стемнело. Разошлись парами. Юра с избранницей в дом, я со своей во флигель. Немного поковыряв ее, уснул. Ночью разбудил стук в дверь. На пороге стояла взволнованная Юрина пассия.
– Что случилось? – испугался я.
– Можно у вас остаться? Я больше не могу, а он еще хочет! Лезет и лезет! Натерла все!