А мне было так интересно наблюдать за ним! Внешне это был высокий грузный мужчина с густой угловатой бородой, с которой он еще больше походил на свирепого пирата (во всяком случае, мне так казалось раньше). Все в этом человеке вызывало мое любопытство: и грубые манеры, редко встречающиеся в нашем окружении, и домашние халаты с расписными узорами и вышивкой на восточный манер, в которых он всегда ходил по дому, пренебрегая приличиями и возражениями моей матери.
Но больше всего меня манили дядины сокровища. Один бог знает, сколько всякой таинственной всячины, привезенной им из Индии, хранилось в его комнатах. Мне не дозволялось находиться в его части дома. Впрочем, во время дядиного отсутствия его комнаты запирались, и не было никакого резона бывать возле них. Но когда Фрэнсис приезжал… Пожалуй, то были исключительные случаи, когда я без зазрения совести отваживался нарушить запрет родителей.
Здесь следует рассказать об одном происшествии, которое я потом часто вспоминал, пытаясь воссоздать в памяти каждое дядино слово.
Однажды вечером я незамеченным прошмыгнул в его крыло дома и, как всегда, притаился возле гостиной, где он хранил самые ценные вещи. К моему счастью, дверь в комнату не была закрыта наглухо, и я припал к образовавшейся щели. С замиранием сердца я разглядывал то, что находилось внутри.
На полу и комодах стояли чучела диковинных птиц и животных (среди них я узнал только обезьяну и павлина). На стенах красовались шкуры гепардов и львов, а над камином висела огромная голова носорога с большим белым рогом. Комната была уставлена замысловатыми ларцами, статуэтками заморских красавиц, фигурами каких-то божков и кучей серебряных безделушек. Но все это великолепие не входило ни в какое сравнение с коллекцией дядиного оружия. Как зачарованный я рассматривал мушкеты и ружья, отделанные серебром и перламутром, украшенные драгоценностями кинжалы, сабли и кортики.
Вскоре из комнаты донеслись сдавленные крики. Я не сразу понял, что звуки издавал дядя. Это были крики до смерти напуганного человека, а я не мог представить дядю Фрэнсиса в таком качестве. Затем последовал шум сдвигаемой мебели и бьющегося стекла. И, наконец, в поле моего зрения появился дядя. Но что это?
На моего родственника было жутко смотреть. Он весь трясся и размахивал рукой, словно хотел что-то смахнуть с головы, плеч, груди. Дядя пятился назад, безотрывно глядя на небольшое зеркало в деревянной раме, которое сжимал в правой руке. Его лицо перекосилось от ужаса, словно в зеркале он видел самого дьявола, а короткие крики, которые он издавал, были похожи на звуки из преисподней!