– "Дин. Меня зовут Дин» – совершено не менясь в лице вдруг произнес он. – «Была ещё и фамилия, но я её не помню. Иначе, зачем я здесь с тобой? Помню только, что начиналась она на букву М. Или, может быть, у меня и не было никогда фамилии?!» – Вдруг, продолжая пребывать где-то во мне, и совершенно непоколебимо в выражениях, озадачился он.
– "Кто нибудь! Остановите её!» – раздались вдруг крики где-то в коридоре. – "Быстрее сюда! Она здесь!"– уже чей-то другой прокричал голос.
При всем при этом, был и ещё один голос – женский голос. Голос отчаяния, но все-таки питающий надежду на что-то своё. Не сложно было понять, что происходит. Хотябы на некоторую его часть. Несмотря, на всю встревоженность этих голосов, всё это действие сопровождалось интересным по звучанию моментом, как будто пьяная сороконожка носилась по этажу, совершенно не попадая в свой же такт ног. Я приподнялась с кровати, что далось мне довольно нелегко, и не обладай я такой любознательностью, особенно, к таким бардачным делам, (мне всегда нравилось все то, что выходило за рамки. Рутина делает человека злым, возвращая его к первоинстинктам), я бы не встала.
– «Она у меня!» – раздался где-то в застенках крик. – "Я держу её!"
Всё это естественно сопровождалось женским истошным криком.
Я уже смогла полностью осмотреть комнату в которой я нахожусь, или учитывая последние сведения, палату. По-мимо нас с моим новым знакомым, в палате находилось ещё человека три: один из которых залез под кровать, и что-то там себе бубнил под нос, прижав руки к ушам, словно лёжа на поле, на которое падали авиабомбы; другая же сидела неподвижно у окна, и что-то высматривала или всматривалась, совершенно неподвижно, наверное, если бы люди жили тысячу лет, она также бы и сидела возле этого окна всю эту тысячу; третий же, спокойно читал газету, будто привыкший, присытившейся всем этим военным театром баталий.
Есть притча о трёх слепых мудрецах и слоне. Хотя к чему это я?
– "Что происходит?" – как бы решив до конца прояснить ситуацию, спросила я Дина, при этом не отворочивая головы от двери, выжидая расмотреть полностью картинку, если вдруг, она ворвётся в мой мир.
– "Извечная борьба за осознание себя." – ответил он. – "Беда только в том, что иногда некоторым, дабы утвердиться в своей осознанности, нужно убедить в этом других, совершено не считаясь с их при этом, собственным мнением." – добавил Дин. – "И большинство сдаётся. Мы слишком сильно хотим чтобы нас любили, и слишком слабы, чтобы любить себя."