Высадившись на берег, я ещё какое-то время дивился тамошней природе, после чего уверенно зашагал вглубь небольшого острова. Идти было совсем
несложно, поскольку прямо с берега, как только пляж соприкасался с
тополиной рощей, начиналась хорошо видимая, вытоптанная за много лет
тропа. Мне было ясно, что этой тропой местные отшельники передвигаются, и
моя навигация будет не особо сложной.
На моём пути через лес, который вовсе не был тёмным, разве что уютная
тень даровала прохладу и защиту от высоко стоявшего солнца, я увидел ещё
больше свидетельств жизни местных старцев. Видел я тут и там установленные
устройства для сбора древесного сока. Миновал сложенное из камней кольцо
колодца, откуда отшельники добывали питьевую воду. Вскоре я вышел на
поляну, на которой отдельные клочки земли были организованы в подобие гряд, на которых произрастали культивируемые растения, что указывало на сельское
хозяйство. По всем известным мне признакам, животные тоже водились на
острове, но совершенно не в том изобилии, что на Новой Гвинее.
Вскоре, однако, мне сделалось тревожно, когда я обнаружил возведённые
из стволов деревьев идолы, истуканы, покрытые руническим письмом, что
подтверждало слова Якова о языческом характере уклада отшельников.
Похожие объекты местного культа я увидел и в камне, когда проходил мимо
небольшой скальной гряды. Всякий раз, сталкиваясь с руническим письмом, я
крестился и вспоминал имя Господа, что придавало мне решимости.
При себе я нёс крест и Библию – как символы и инструменты промысла
Божьего, а также Беретту-92 (Beretta-92), позаимствованную с разрешения
капитана, – как инструмент мирской, на самый крайний случай.
Скоро я заметил, что лес стал редеть, и впереди появился просвет, а до
меня вновь стали доноситься порывы ветра, несущие привкус воды и соли.
Криво-косо сколоченная изба лишь на одну треть возвышалась над
рубиново-зелёным ковром из трав, остальные две трети убогого
сооружения уходили глубоко под землю. Вход в хибару был сильно
вытоптан, и лишь тонкая, сплетённая из прутьев дверь отделяла внешний
мир от мира, в котором, судя по всему, и обитали отшельники.
Признаюсь, при виде этого сооружения я вовсе не испытал ни малейшего
желания пробраться внутрь, явив себя гостем незваным. Напротив, я хотел, чтобы старцы явились ко мне сами, предстали передо мной при свете дня, на