– А! Разумеется! Если Вам не трудно, будьте добры – избавьтесь от этой гадости! – мгновенно сообразил, к чему клонит сей молодой человек в белой повязке Пушкин, ладонью подталкивая ближе к врачу вопиющий средь стола криминальный компромат.
– Ну, вот и славно! Мальчик ваш почти уже в норме, и скоро окончательно выздоровеет от недуга! Извините за то, что назвал его наркоманом… ведь, и во врачебной практике бывают ошибки, особенно если ставишь диагноз впервые… а вот от компьютера, всё же, я бы порекомендовал вам держать его подальше! – рассовывая ссыпанную со стола наркоту в полиэтиленовые пакетики, да по карманам, благочестивым тоном извинился перед матерью Александра врач, и, лукаво подмигнув на прощание Пушкину, был таков, оставляя белокурого юношу, с хохочущим над этой ситуацией майором внутри, приходить в себя, взирая на мир глазами новорождённого.
“Ах вы, наркоманы проклятые, ну всюду буквально вас видишь, – что на должности, что в чужом теле! А ведь это ещё лишь практикант… Что же с ним будет, когда до врача выслужится?” – проводил званых гостей майор своими мыслями.
– Последние триста долларов отдал проходимцу! – оглядывая остатки белой пыли на зеркале, раздражённо признался матери Пушкин, и протянул руку к прожжённой для курения шиша бутылке.
– Не трогай личные вещи Александра! Оставь “Coca-Cola” на месте, а то вдруг он захочет ночью пить… – игнорируя то, что видит перед собой, оттолкнула руку старшего сына мать.
– Пить?… Что ж, вам виднее, что делать… смотрите сами… – со вздохом покорности отступился от претензий на исправление чужих ошибок Пушкин, добавив к сказанному ещё печальней: “Надеюсь, всё обойдётся без срочных дополнительных расходов, а то, как на зло, ещё и скульптуру свою новую никак не продам… звоню продавцу на вернисаж, а он чего-то не отвечает…”
– Не выдумывай глупости! Иди работай, и продавай её скорее, а то могут понадобиться какие-нибудь лекарства, и за интернет Александру, наверняка, заплатить пора… – сверкая негодующими глазами, огрызнулась на старшего сына мать, наводя на столе младшего отпрыска порядок, и пряча прожжённую бутыль с глаз долой – за монитор, чтобы та оставалась доступной взору Александра-младшего.
– Абонент не доступен… Уже в который раз! Ну почему так некстати?! Ведь мы договаривались созвониться сегодняшним вечером! Ведь и цену уже обговорили – тысяча долларов за эту деревянную куклу… осталось лишь созвониться, чтобы условиться о доставке и расчёте! – огорчённо недоумевал Пушкин, безрезультатно набирая номер своего делового партнера на сотовом, и в который раз беспомощно разводил руки перед матерью, ожидающей ответа с не меньшей тревогой.