Дверь распахнулась, из нее хлынуло, как мазут, нечто живое, черное, ворвалось в детскую. Оно разрасталось так быстро, что уже покрыло пол, поглотило кровать и подбиралось к нижним ступеням лестницы.
В том, что Дэн притягивал нечто и оно гналось именно за ним, – не было никаких сомнений.
«Мне всего-то нужно забрать самокат!» – успел подумать парень и юркнул в люк, ведущий на крышу.
Под ярким светом солнца, омываемый лучами, жил и двигался город. По каналам скользили кораблики и катера, по тротуарам спешили куда-то пешеходы. Не было никаких развалин. Не было великанши Горгоны. Чистый светлый мир.
Посреди пустой крыши стоял самокат. Его прикрыли белым покрывалом, но Дэн сразу узнал его по очертаниям.
Он подошел и сдернул брезент.
Новенький самокат блестел начищенными гранями, даже фонарик был почему-то включен.
«Меня не уволят!» – обрадовался Дэн и почувствовал на плечах привычный груз квадратного рюкзака. Теперь он снова стоял в униформе.
Что же дальше? Ах да, конечно. Нужно прокатиться на нем, доставить заказ.
Дэн протянул руку.
– Вы умнее половины тех зубрил, что приходят ко мне на пары, вы способны творчески мыслить! – сказал преподаватель по прозвищу Мясник, который по какой-то неизвестной причине тоже оказался на крыше и теперь стоял напротив Дэна, сразу за самокатом. – Но вы ленивы и беспечны, а потому… Обернитесь!
Дэн в точности выполнил команду и вот что увидел…
Из люка, который он не закрыл, ползла чернота. Над городом уже висело грозовое облако, по форме напоминающее то ли джинна, то ли человека. Оно скрыло полнеба и громоздилось над крышей, поглощая солнечные лучи.
– Вернусь! – громыхнуло облако и обрушило огромный кулак, собираясь раздавить Дэна.
Парень вскрикнул и вцепился в самокат.
– Ленивы и беспечны, – монотонно повторил преподаватель, даже не глядя на черного колосса, занесшего руку.
Кулак приближался и теперь выглядел не как дым, а как обломок черной скалы, метеором летящий на Дэна.
«Зажмуриться! Нужно зажмуриться!».
Дэн заорал и закрыл голову руками. Земля под ним расступилась, и он полетел вниз. Прежде, чем веки его сомкнулись, он успел заметить, как огромная ладонь отделяется от тела черного джина, становится темной тенью и хватает его за ногу.