– А стихи как?
– Да знаете, экспромтом выходит, и очень даже. Блинов тут детишек своих привёз, так я им столько всего напридумывал, записать осталось.
– Это который Блинов?
– Сосед, дачник, вы его видели. Учитель рисования у барона Штиглица.
– Да-да, припоминаю.
– Детишки его забавные, в гости заходят, с ними легко сочиняется. В свинки и мышки вот в последний раз играли, а как Коле, сынку, краски принесли, у него глаза расширились, с каким невероятным энтузиазмом рисовал, едва оторвали! Глядя на них, стыдно лениться. И стеной за меня, когда супружница сварлит… сварливит… футы-нуты. Я, кажется, новое слово сочинил. Вот что анисовая делает.
– М-да, семейный рай… Ну я-то больше на эти галеры не согласен. Второй год свободен.
– Не зарекайтесь, Алексей Николаевич. Может, ещё женитесь, и не раз.
– Увольте, Николай Васильевич, это не для меня.
Собеседники остановили извозчика.
– На Таврическую, – приказал круглолицый.
И они укатили.
«Надо же, литераторы! – усмехнулся Максим. – И тоже про Марс. Каких только личностей не встретишь подле трактира на улицах стольного города…»
И он направился к подъезду.
Максим часто вспоминал тот тёплый летний день, когда после похвального окончания второго класса отец сводил его на новую французскую фильму «Путешествие на Луну», которую давали в павильоне сада «Аквариум». Максим был абсолютно убеждён, что всё показанное на экране – чистая правда, яростно поспорил на сей счёт с товарищами по гимназии. Те посмеялись, было обидно, но до драки не дошло.
Потом отец уехал в Москву по делам своей военно-инженерной службы, а отцовский брат, дядя Витя, отвёз Максима в деревню, сам же через день вернулся в Петербург. Максим, как вполне самостоятельный человек, остался в доме один. То есть с бабушкой, конечно.
Бабушка оказалась именно такой, какие бывают бабушки в книжках, и даже лучше, она одевалась не по-городскому, а богато и разноцветно, и разговаривала необычно, пересыпала речь пословицами и поговорками.
Как-то у них остановился на ночлег инок. Перед сном он рассказал Максиму такую историю:
«Встретились однажды святые Илья и Никола у поля, видят – мужик рожь сеет. Никола-угодник и говорит Илье Пророку: а кого мужик больше уважает, меня или тебя? Давай, мол, испытаем. Давай, говорит Илья, я вот поле дождиком напитаю, хороший будет у мужика урожай, пойдёт он в церкву мне поклоны бухать, один за другим, да меня славить. А я солнышком землю согрею, отвечает Никола, а как рожь подымется, так мне и свечку рублёвую поставит, а тебе, может, и копеечной не поставит. Нет, говорит Илья, мне пудовую поставит, без моего дождя рожь падёт.