Стражники притащили три больших барабана. Важные напыщенные служители культа неустанно работали руками выдавая чёткий ритм. Весна выдалась холодная. Промозглый ветер пробирал до костей. Люд жался ближе к ритуальным кострам. На краю поляны, там где начинался обрыв шумел океан. Вода была не спокойна. Волны вскрывались белыми барашками. Обрушивали всю ярость богов на заговоренную скалу.
Когда солнце стояло над головой Верховный Волхв начал обряд. Аню привели босой, в простой белой рубахи до пят. Венок засушенных алых цветов на голове. Светло русые, почти белые волосы распущены и спадали до колен. Красивая. Молодая. Бледная. Она безразлично смотрела в даль на бушующий океан. Приехавшие Князья зашушукались, переглядывались, да лыбились.
– Красна.
– Примут.
– Гарна княжна.
И совсем не к месту, женский шепоток.
– Жаль дивчину.
– Сгинет бедняжка.
Отец встал. Нарядный кафтан распахнут на груди. Глаза неотрывно следят за Анютой. Кулаки сжаты. Ярополк вышел на середину. площади. Барабаны смолкли. Волхв Каспар встал рядом с князем. Его, нарядный алый плащ, укутывал до самых пят. Старый, дряхлый, он еле передвигал ноги. Наш волхв склонив голову стоял поодаль, возле самого края и пожирал глазами Анюту. Каспар простер руки к небу начиная обряд.
Толпа зашумела, всяк хотел подойти поближе и прикоснуться к невесте богов. Стражники безостановочно работали плетками. Свист хлестких ударов разрезал плотный воздух. Били в пустую, для острастки, не задевая. Но вот самый смелый пригнулся и прыгнул к Маринке. Коснулся её подола. Та завизжала, как одержима. На спину несчастного опустились сразу три плети. Брызги крови веером разлетелись в стороны, пачкая нарядные белые сарафаны княжон. В воздухе запахло кровью. Толпа стихла. Свист кнута ещё пару раз щелкал, отгоняя любопытных.
Анютку поставили у края обрыва. Ветер трепал волосы. Сестра обернулась и нашла меня глазами. Она плакала. Следы слез, мокрыми дорожками блестели на щеках. Я хотела ей улыбнуться, поддержать, подарить надежду. Она не умрёт. Она идёт замуж. Ей в мужья достанется кто-то из всесильных богов. Но слезы сомнения текли и по моим щекам. Я сморгнула и ища поддержки посмотрела на Ольку. Младшенькая сестрёнка тоже тихо плакала, и только Маринка злорадно хихикала. Остальные девочки были так юны, что вряд ли через год вспомнят этот день.