Когда примерно через час мы запихивали многочисленные пакеты в багажник ее «Бентли» (ярко-охристового), она сказала тоном, исключавшим любые возражения:
– Едем к отцу. Соберись!
– Что? Ты забыла, что случилось в последний раз, а? Да у меня, может, шрамы на всю жизнь останутся! Нетушки.
– Все очень просто – будешь кивать и поддакивать: «Да, мистер Марш!» «Конечно, мистер Марш!» …Вообще, когда видишь человека в униформе – любой униформе – на всякий случай лучше помалкивать. Поверь, дорогой: это раз в десять увеличит продолжительность твоей жизни!
– Родная, ты хочешь от меня слишком многого. Он такой серьезный, когда звенит своими медальками. Когда я вижу твоего папашу, единственная возможность не смеяться – это разговаривать, разговаривать…
Но, конечно, мне все равно пришлось согласиться. Эта крошка всегда знала, как получить то, чего она хочет.
Когда мы подъехали к воротам резиденции Маршей, к нам подошел охранник, вооруженный автоматическим оружием. Я вжался в кресло, прикрыв лицо рукой.
– Добрый день, мисс Марш. Этот джентльмен тоже приглашен? – спросил он, окинув меня неприветливым, мягко говоря, взглядом.
– Да, все в порядке, сержант, – ответила Стеффи. – Отец дома?
– Да, мисс, проезжайте.
Мы миновали широкую аллею, обсаженную вековыми дубами, и оказались у крыльца особняка устрашающих размеров. Навстречу нам выбежал Робби.
– Ребята, где вы были? Отец уже два раза спрашивал. Привет, Барби, ты растолстела!
Стеффи молча показала ему свой изящный средний пальчик, и мы вошли в дом. По пути к кабинету генерала я, собираясь с духом, замедлил шаг и сделал вид, что с интересом рассматриваю галерею портретов, изображавших, в основном, каких-то ужасно сердитых мужчин, одетых в парадные военные мундиры. В этом крыле дома я находился впервые, поэтому Стеффи пояснила:
– Это все мои предки, малыш!
Вообще-то, благодаря гуглу я уже кое-что успел узнать про этих ребят. И пока я не начал вам рассказывать, ну-ка, быстро все подкинулись, шапки долой, правую руку к сердцу, и «внемлите с благоговением» (что бы это ни значило):
Первым Маршем, имя которого сохранила для нас история, был Эздра Марш, один из величайших американских миссионеров начала семнадцатого века. Сей доблестный муж полжизни провел в диких лесах Онтарио, где терпеливо и самоотверженно учил индейцев пользоваться зубными нитями, аспирином и библиями, попеременно пуская в ход Катехизис и томагавк, но внезапно был скальпирован благодарными туземными почитателями его педагогического таланта.